Союз летящих (СИ)

   А кто может противостоять всему этому? Такие, как Нина Андреева, уже немолодая преподавательница, кто воспримет таких людей всерьез? Они не являются силой, способной остановить локомотив истории -- даже если лягут перед ним на рельсы. Локомотив спокойно переедет их и двинет дальше.

   Как же они добились всего этого, мысленно удивилась Алейн. Как довели страну до такого состояния...

   - Станешь опять тайри -- вероятно, поймешь.

   - Мне потребуется год или несколько лет только на разведку... на то, чтобы понять, что происходит.

   - У тебя еще есть немного времени, - произнес Дьен, - по нашим расчетам до решающих событий еще два или три года.

   Алейн снова прижалась к нему.

   Она смутно помнила, как это -- быть тайри. Безграничные возможности, океан эмоций, чувств, ощущений, стройные сложнейшие логические схемы и цепочки... и всегда, всегда рядом -- другие... например, сам Дьен. Не так, как сейчас -- а гораздо полнее и глубже. Теперь Алейн впервые осознала свою слепоглухоту. Прожить здесь пятнадцать лет и даже не подозревать ничего о том мире...

   Впрочем, что-то же она подозревала.

   Дьен ласково гладил ее волосы, и Алейн чувствовала его -- как тайри. Ему было светло и печально. Счастливо и больно. И все это -- из-за нее, потому что наконец-то вот она в его руках, наконец они вместе; но впереди еще много-много лет горькой разлуки...

   - Хотел бы сказать, что худшее позади, - глухо промолвил он, - да не решаюсь. Часто трудно понять, что хуже. Изоляция плоха. А что ждет тебя дальше? Это слишком тяжелая миссия. Слишком опасная. Так жаль, что я должен довести до конца мой проект...

   - Но он не менее важен.

   - Я знаю. Но мне надо было быть с тобой. Или вместо тебя.

   - Ты слишком меня опекаешь, - тихо сказала она. Дьен вздохнул.

   Два или три года, подумала Алейн. Пятнадцать лет в изоляции. Оказаться без памяти в теле маленькой девочки... вести себя так, как естественно для взрослой тайри, и удивляться своему отличию от других. Теперь -- инициация и пара лет... больше не получится, видимо -- ментальной разведки и анализа. Разобраться, что происходит на планете. Попробовать затормозить процесс распада страны. Или наоборот. Смягчить последствия... не допустить самых страшных вариантов.

   - Боже всевышний! Ты думаешь, я смогу разобраться за два-три года? - спросила она. Дьен молчал. "Больше некому", поняла она, "если не ты, то кто же?" Но он молчал -- просто не хотел этого говорить.

   Алейн сменила позу, ноги стали затекать. Матовое окно-экран наверху слепо глядело на нее.

   Через двадцать четыре часа будет поздно. Даже если она окажется на свободе -- примерно через сутки Айри отдаст приказ своим боевикам. Пока они ничего не знают, не знают подробностей, у них нет на руках боевого штамма. Сейчас с ними можно договориться. Через сутки будет поздно.

   Союз будет меня искать, понимала Алейн. Изоляция тайри -- не шутки. Они уже начали искать. Но это очень и очень сложно, на земле шесть миллиардов человек, я не оставила записи о точной локализации места, куда направляюсь. Иголка в стоге сена. И Марченко -- точнее, тот, кто стоит за ним (о нем подумаем позже, решила Алейн) -- наверняка поставил какую-то защиту и от поиска. И не все методы можно применять. Даже скажем, почти ничего применять нельзя -- из-за обязательной конспирации все открытые методы поиска недопустимы.

   Вряд ли им хватит двадцати четырех часов, чтобы меня найти. Скорее всего, это понимает и тот, кто стоит за Марченко, и потому Марченко передал полковнику именно такие инструкции.

   Рассчитывать на своих не стоит -- надо выбираться самой.

   Прорваться силой не получится. Алейн оценила защиту. Нет, отсюда не выйти -- разве только простым физическим путем, через дверь. Но за дверью -- парни с гранатометами. Шквальный огонь ее силовые щиты не выдержат. Собственный генератор поля защитит тайри от пуль, но не от кумулятивной гранаты, способной пробить полуметровую броню. Направленный взрыв создаёт давление в две тысячи тонн на квадратный сантиметр...

   И усыпить парней, предположим, заранее -- нельзя, защита на дверях не допустит. Лисицына Алейн считывала через узкую щель провода, уходящего в стену.

   Нет, прорваться силой нельзя, с сожалением убедилась она, закончив сканировать камеру. Значит, надо договариваться.

   - Полковник, - позвала Алейн, - давай поговорим!

   - Пожалуйста, - с готовностью отозвался Лисицын. Под локоть ему подсунули кофе, он глотнул, не чувствуя вкуса.

   - У тебя появились конструктивные предложения?

   - Мне бы хотелось понять, чего ты хочешь, Виталий, - произнесла Алейн.

   - Ты же владеешь телепатией. Должна понимать.

   - Беда в том, что ты и сам не знаешь, чего точно хочешь от меня.

   - Это потому, что я не знаю, что именно от тебя можно получить, - усмехнулся полковник.

   - Верно. Ну представь, что практически -- все. Все -- в материальном смысле. Чего ты хочешь? Супероружие? Исцеление всех болезней? Неограниченное долголетие? Управляемую термоядерную реакцию?

   - А ты в самом деле все это можешь... дать? - спросил Лисицын после паузы.

   - И да, и нет. Виталий, ты знаком с проблемой теодицеи?