Союз можно было сохранить

Из воспоминаний Л.М.Кравчука:

“…Сплю я хорошо, крепко. Рано утром будит меня жена и говорит, что кто-то звонит по правительственному телефону. Было начало седьмого утра. Подхожу к телефону – на другом конце провода Гуренко.

– Ты радио слушаешь?

– Нет, – отвечаю. – Сплю.

– Новость есть. В Москве создан государственный комитет по чрезвычайному положению. Информационное сообщение передают по радио.

Я спросонья никак не могу включиться – что за комитет и почему именно в шесть утра нужно людей поднимать с постели.

Ну, Гуренко стал растолковывать – так, мол, и так…

Пересказал он мне сообщение, и сон, конечно, прошел.

– Ладно, – говорю, – пойду включу радио.

Через некоторое время он снова звонит:

– Леонид Макарович, Варенников к нам прилетел. Есть предложение встретиться.

– А где он сейчас? – спрашиваю.

– В военном округе, – отвечает Гуренко.

– Он к нам прибыл по решению ЦК?

– Нет, по решению ГКЧП, и давай встретимся у меня.

– Значит, по решению государственного комитета? А если так, то почему я должен встречаться с ним у тебя? Пока я представляю наше государство.

– А я к тебе не пойду, – как-то сухо, по-хозяйски, что ли, ответил Гуренко.

Для меня это была важная деталь. Я сразу, по интонации даже, уловил, что первый секретарь почувствовал себя снова хозяином положения. Это я четко засек – в ЦК воспрянули духом – власть переходила в их руки.

На душе было скверно, но нужно было включаться в борьбу, пока – дипломатическую. Но уже тогда я знал, что если ГКЧП одержит верх, – Украине независимой не быть. Демократии не быть. Мне же быть Председателем Верховного Совета Украины от силы три дня. Тут и сомнений быть не могло – освободили бы немедленно. И, наверное, на этом дело мое не закончилось бы. По тем данным, которыми я стал позднее располагать, в московском секретном списке моя фамилия значилось под номером семь. Ну а что это за список, догадаться не так уж трудно – список лиц для проработки. А как бы там распорядились, не знаю”.

“Киевские ведомости”, 27 апреля 1994 года.