Союз обворованных

«Это — мина, причем даже не замедленного, а мгновенного действия, только дотронься. Если эти бумажки попадут в нужные руки, ему не поздоровится. Да его просто посадят! С шумом, скандалом, с конфискацией… А если это будут руки не милиции, а другого вора? Шантажиста?

Да, это — настоящее оружие. Это уже не Каринкина фига в кармане. Этими бумажками с ним что угодно можно сделать. И он за эти бумажки что угодно может сделать…»

Она замерла.

«Боже… Так хорошо, спокойно было, пока ничего не знала. Только и забот — ждать, что он когда-нибудь… Надеяться… А теперь? Надеяться, что он не узнает, что я знаю? Что по-прежнему будет считать наивной честной дурочкой? И каждую минуту трястись: вдруг узнает, вдруг догадается… А он тем временем будет жиреть на чужих деньгах, наворованных, и радоваться, что никто никогда не узнает, пока его тайны хранятся у влюбленной дурочки… И ничего бояться не будет, и никакой Бог его не накажет. А я буду умирать от страха, и его ненавидеть, и ложиться с ним, и чувствовать, как к горлу подступает ужас и тошнота…»

Она снова заходила по комнате, вышла в коридорчик, на кухню, напилась чего-то газированного из холодильника. Закурила.

«Но нельзя же дать ему уйти безнаказанным! Неужели все ему сойдет с рук, и я, и все девки, дуры наивные… И обокраденные бедняги… А он будет продолжать свои делишки, рваться к власти, чтобы обдирать простаков ещё и еще, и тащить к себе в постель новых дур… Убить бы его! И сесть в тюрьму на пятнадцать лет, да? И как его убьешь? И как жить потом, глядеть на свои руки, которыми…»

Сломала сигарету в пепельнице, раздавила, растерла.

«Нет, все по порядку. Прежде всего — обеспечить собственную безопасность. А для этого надо, чтобы ещё кто-то узнал об этих документах, кто-то надежный, чтобы в любую минуту можно было ему пригрозить: только тронь, весь город правду о тебе узнает… А тогда уже он будет не страшен, тогда и можно будет решить, чем он расплатится за свою подлость…»

Решение пришло только под вечер, когда уже начало темнеть.

«Дура! Ты ж только оттуда! АСДИК — вот тебе твое решение! Раз они всю грязь про нас про всех знают и не проболтались, то им и нужно поручить, тоже от нас от всех, чтобы врезали ему… Чтоб надолго запомнил!»

Наташа начала торопливо одеваться. Потом сообразила, что перед поездкой хорошо бы позвонить, чтобы в фирме хоть кто-то был и ждал ее…

— Алло, это АСДИК? Мне нужна Аня.

— А кто её спрашивает? — ответил женский голос.

— Я… Я от Карины Каримовой… Мне срочно нужно приехать к вам в фирму. Вы ещё на месте?

— Фирма работает до семи.

В этот раз Наташа схватила такси и успела в фирму не без пяти семь, а гораздо раньше. Точно так же позвонила в дверь, собиралась открыть рот, чтобы сказать: «Я опять к вам пришла», — но тут сообразила, что устрашающую утреннюю косметику смыла, парик сняла и темные очки тоже дома оставила. А приехала в своем обычном виде. Хорошо хоть, самое главное — папку — взять не забыла.

Наташу ждали — похоже, её панический звонок сыграл свою роль. Теперь уже называться чужим именем смысла не было.

— Добрый вечер, меня зовут Наталья Зубко.

* * *

Вот теперь, когда она появилась без дурацкой маскировки, я её узнала, раньше, чем она представилась. Вообще-то я её вычислила ещё днем, нашла фотографию — и поудивлялась еще, как отличается лицо на фотографии от той рожи, что тут хамила.

Почему-то её второй приход меня не удивил. Особенно после того, как Мария Леонидовна, наш контактный телефон, перезвонила и предупредила. Немного подумала — и сердито нахмурилась: а что тут удивляться, ясно же было с утра, зачем-то мы ей нужны.

Зато сейчас стало понятно, зачем она на разведку к нам приходила. А после того, как Димка заглянул в папку, лицо у него сделалось такое… Выразительное, одним словом.

Я осталась развлекать Наташу, а Вэ-А побежал звонить по телефону. Явно нашему благодетелю.

Разговаривать с Наташей было совсем не просто. Честно говоря, очень даже сложно. Конечно, теперь она уже вела себя иначе: сдержанно, корректно и говорила вполне цивилизованным языком. Но после того, как рассказала, что именно значится в документах, практически больше ничего не сообщила. «Лирической» стороны вообще не коснулась. А я не решилась пробиваться силой через её броню.

Потом появился Димка с довольной мордой, и Наташа стала собираться. Только теперь мы её на Андрюхе отправили. И ещё успели договориться, что во всяких экстраординарных случаях будем общаться по телефону.

Но, честно говоря, у меня осталось ощущение, что общаться буду я с ней, а не она со мной…

Как только дверь за посетительницей закрылась, я кинулась к Димычу. Очень мне интересно было, что за папочку такую хитрую привезла нам Наталья Зубко.

Димка сидит, бумажки перебирает — и лицо у него, как у скупого рыцаря над сундуком.

— Дим, что это?