Союз обворованных

- Ася, это мы с тобой дома за чаем можем строить догадки, а здесь ты говоришь с сотрудником угрозыска. Ляпнешь по обычной женской злопамятности, а человека, может, совсем невинного, будут на допросы таскать, розыск время потеряет, идя по ложному следу...

В Аськиных глазах читалось без ошибок и пропусков все, что она думает о "совсем невинном человеке", но все-таки она сообразила и промолчала. Вот уж действительно неподходящий был момент вспоминать, как мы с ней раскрыли черные делишки Валентины Кучумовой и её мужа Манохина, как еле спаслись от манохинских убийц - выручил нас тогда Слон, и с немалым наваром для себя: поймал на крючок папочку Валентины, полковника Кучумова, да и нас, двоих сыскарей-пескарей, за компанию.

Майор прервал затянувшуюся паузу:

- Да не берите в голову, у нас тут разговор неофициальный, без протокола...

- Но при свидетеле, - я мотнул головой в сторону шофера.

- Ну-у, Вадим Андреич, вы же юрист! От такого свидетеля вас любой адвокат в момент отмажет, он, мол, лицо мне подчиненное, что прикажу, то и засвидетельствует... Кстати, а что анонимщик, правду писал? Вы действительно копали Арсланова по заказу Слона?

Я кашлянул. Очень прилично этот майор подготовился к разговору с нами. Ответил, аккуратно выбирая слова:

- Мы действительно выполнили несколько заказов фирмы "Элефант" - вы ведь её имеете в виду?

Майор ухмыльнулся:

- И что ж за заказы были?

- Ну-у, Илья Трофимович, вы ведь должны понимать, что такое коммерческая тайна. Обратитесь в фирму "Элефант", если сочтут возможным расскажут.

- А вы?

- А мы расскажем, если будет возбуждено, - я сделал ударение на "у", как почему-то сейчас принято говорить у работников правопорядка: "возб(ждено" и "ос(жденный", - уголовное дело и нас пригласят дать свидетельские показания. Но в общем могу сказать, ни во что противозаконное мы не ввязываемся и честных людей не копаем.

Майор вздохнул:

- А когда надо помочь милиции раскопать нечестных, так вас нету...

- Увы, с милицией тоже приходится держать ухо востро, как показывают самые недавние события, - невинным тоном отозвался я.

Майор пробурчал что-то невнятное, мне почему-то вспомнилась старинная народная песня про Микеланджело Буонаротти, где было сказано, что "тут римский папа помянул свою римскую мать".

Минуты на три в машине повисло молчание, которое прервал водитель:

- Илья Трофимыч, хочу дать свидетельские показания.

- Ну-ка!

- По-моему, за нами следят. Уже минут пятнадцать "то(та" сидит на хвосте как приклеенная. Гляньте в зеркало, сейчас держится за "пирожком".

- Вот чего ты то сбрасывал газ, то прибавлял!

- Ну да.

Майор поглядел в окно, после на часы.

- Максимка, а что, Глинищи - это ведь уже Красноказачий район?

- Ага, у меня там кум служит.

- Какой кум, у тебя ж детей нету!

- А мы с ним за одной девкой бегали...

Майор покрутил головой, но в подробности не стал вдаваться. Вместо того снял трубку рации, дозвонился до какого-то управления и попросил вызвать ему пост ГАИ в Глинищах. Дальше разговор пошел на тарабарском языке, сплошь цифры и аббревиатуры, я только и разобрал слово "тоёта".

Село Глинищи, как я понял из надписи на табличке, мы проехали минут через десять. Довольно скоро в рации затрещало, майор снова взял трубку, что-то выслушал, снова вызвал управление и сказал:

- "Тоёта Королла" госномер А-Эс-Эн... чего? Ну пусть А-Цэ-Аш... тридцать два двадцать три... Ладно, подожду... Давайте потихоньку, я запишу... Шульга Сергей Карлович... чего?... А-а, Карпович... А где работает?.. Ладно, ещё подожду... АО "Мак", младший менеджер. Ну спасибо, дочка...

Положил трубку, повернулся к нам:

- Ребята, а что оно за птица такая - "младший менеджер"?

- А что угодно, хоть дворник, - сказал я.

- Или киллер, - добавила Ася.

- Вот оно как, - глубокомысленно сказал майор. Надолго задумался, потом вдруг повернулся ко мне: - Слушайте, ну объясните мне, чего вы работаете на Слона? Знаете ведь, что это преступник! Колыма по нем плачет!

- Колыма теперь за границей, - буркнул я.

- Ну не Колыма, так Желтые Воды. Нет, правда, вы же люди порядочные!

- Дубов два раза спас нам жизнь, - ответил я, может быть, излишне резко. - И пока он от нас ничего преступного не требует, мы его заказы выполняем. Порядочные люди добра не забывают.

- А на третий раз потребует - и напомнит, что порядочные люди добра не забывают.

Я промолчал.

А Илья Трофимович продолжал:

- Есть такая старая байка: летел зимой воробышек по небу, прихватило его морозом, упал на дорогу, лежит, помирает. Шла мимо корова, шлепнула на него лепешку. Отогрелся воробышек в навозе, повеселел, нос на волю высунул, зачирикал. А тут кошка, лапкой его выудила - и сожрала. И мораль в этой байке такая, что не всякий, кто на тебя нагадил, тебе враг, и не всякий, кто тебя из дерьма вытащил, тебе друг...

Он замолчал, а я машинально закончил:

- И если уж сидишь в дерьме по уши, так не чирикай...

Все было сказано, и снова в машине стало тихо, теперь надолго. Минут через десять Ася вздохнула:

- Курить хочется... Угостили б арестантов, гражданин майор...