Союз плуга и трезуба

Еще в боевом строю. Орудия линкора «Императрица Екатерина Великая» — она же «Свободная Россия»

Выходцы из Малороссии с удовольствием служили на царском флоте. Уроженец Нежина капитан Лисянский вместе с Крузенштерном руководил первой русской кругосветной экспедицией в начале XIX века. Полтавчанин Василий Завойко был тем самым героическим адмиралом. который во время Крымской войны отстоял от англичан и французов Камчатку. Адмирал Григорович — еще один потомок полтавских казаков — являлся последним военным министром Российской империи. Вот под его-то руководством в действительности и была построена вся та «фльота», которую упоминает украинская псевдоэнциклопедия. А еще четыре линкора и несколько десятков эсминцев — на Балтике. Ибо называлось это богатство Российским императорским флотом.

Черноморский же флот являлся неотъемлемой частью военно-морских сил империи. По странному совпадению (хотя, сколько их случается в истории!), командовали Черноморским флотом сначала немец, по происхождению, адмирал Эбергард, а после него — потомок турецкого паши адмирал Колчак — напомню, что Первая мировая война шла с немцами и турками. Командовали неплохо! Уже 5 ноября 1914 года старые броненосцы «Евстафий», «Иоанн Златоуст» и «Пантелеймон» (бывший «Потемкин») столкнулись у южной оконечности Крыма с новейшим немецким линейным крейсером «Гебен» и задали ему такого жару, что немец предпочел тут же скрыться в тумане. Впоследствии его командир утверждал, что «не смог» найти снова русские броненосцы из-за плохой видимости, хотя он превосходил их по скорости почти в два раза, а неподалеку находился Севастополь, куда должна была вернуться эскадра Эбергарда. Было бы желание, «Гебен» подловил бы черноморцев у их базы. Но желания не было — слишком уж точно стреляли русские моряки. 26 декабря немецкий линейный крейсер подорвался на русской мине прямо у входа в Босфор. «Таким образом, русские использовали Рождественские праздники с большим успехом для себя, — писал в книге «Операции германо-турецких сил в 1914–1918 гг.» немецкий адмирал Герман Лорей. — Имея особый опыт в минном деле, русские ставили мины на глубинах в 180 м, что до тех пор считалось невозможным».

После введения в строй новейших дредноутов «Императрица Мария», «Императрица Екатерина Великая» и «Император Александр III» германо-турецкий флот и носа не высовывал из Константинополя. Господство на Черном море оставалось за русскими, несмотря даже на загадочную гибель «Императрицы Марии», подорвавшейся в 1916 году на рейде в Севастополе, по причине халатности или диверсии.

Судостроительная промышленность империи спускала на воду корабль за кораблем. Город Николаев на Южном Буге стал крупнейшим центром кораблестроения именно в эпоху Николая II. Тогда неподалеку от старого Николаевского Адмиралтейства, со стапелей которого сходили еще эскадры Ушакова, были заложены два суперсовременных предприятия — «Руссуд» — АО «Русское судостроительное общество» (в советское время Завод им. 61 коммунара) и завод «Наваль», который после гражданской войны переименуют в Черноморский судостроительный. Новым предприятием было и «Общество Николаевских Заводов и Верфей», основанное в 1895 г. бельгийскими предпринимателями. Первые русские серийные «новики», прототипом которых был знаменитый балтийский эсминец с таким названием, были построены на николаевских верфях. «Дерзкий», «Беспокойный», «Гневный» и «Пронзительный» оправдали свои названия лихой службой во время Первой мировой войны. Это они ходили в настоящие, а не выдуманные, как в фильме «Адмирал», ночные атаки на немецкий крейсер «Бреслау», обращая того в постыдное бегство.

Все изменил 1917 год. Революция, как эпидемия, вспыхнувшая в Петрограде, наконец, доползла и до Севастополя. Делегации матросиков с Балтики, зараженных бациллами большевизма, приезжали в Севастополь разлагать своими речами черноморцев. Поначалу агитация шла туго — в отличие от Балтийского флота, почти всю войну проторчавшего в Гельсингфорсе под защитой минных заграждений, черноморские линкоры и крейсера, еще не знавшие, что скоро их обзовут «дреднавтами» и «кружляками», действительно воевали. Закаленные команды верили своим офицерам, чья храбрость и профессионализм были проверены в многочисленных боях. Но ржавчина может съесть даже самую лучшую броню, если ее не соскрести без пощады. Постепенно «краснел» и Черноморский флот. На кораблях рядом с Андреевскими поднимали красные флаги. У офицеров потребовали сдать кортики. Именно тогда командующий флотом адмирал Колчак вышвырнул за борт свою золотую георгиевскую саблю, чтобы не отдавать ее взбесившимся «товарищам». Вместе с этой саблей из флота словно испарился боевой дух. А с запада наступали немцы. Им было плевать, что большевики и Центральная Рада воюют за Киев, а кто-то едет под Круты. Они темной стальной волной в касках смыли и тех, и других. В конце апреля 1918 года немцы были уже под Севастополем.