Союз звезды со свастикой

Эти сталинские идеи затем перекочевали, вплоть до текстуальных совпадений, из «Краткого курса» в доклад советского вождя на XVIII съезде ВКП (б)[160]. В этом же докладе Сталин, заключая в кавычки слово «нейтралитет» при характеристике позиции невмешательства Англии и Франции в происходившие на международной арене события, лицемерно уличал правительства названных стран в следующем: «…не мешать агрессорам (имелись в виду Германия, Италия и Япония. — А. П.) творить свое черное дело… дать всем участникам войны увязнуть глубоко в тину войны, поощрять их втихомолку, дать им ослабить и истощить друг друга, а потом, когда они достаточно ослабнут, — вступить в войну со свежими силами… и продиктовать ослабевшим участникам войны свои условия. И дешево и мило!»

[161] Тем самым Сталин приписал руководителям западных держав свои собственные намерения. 7 сентября 1939 г., т. е. через две недели после того, как СССР заключил с Германией договор о ненападении и обозначил этим свой «нейтралитет» в войне, приобретшей после объявления Англией и Францией 3 сентября войны Германии характер Второй мировой, в беседе с ближайшим окружением Сталиным было заявлено следующее: «Война идет между двумя группами капиталистических стран… Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга. Неплохо, если руками Германии будет расшатано положение богатейших капиталистических стран (в особенности Англии). Гитлер, сам этого не понимая и не желая, расстраивает, подрывает капиталистическую систему… Мы можем маневрировать, подталкивать одну сторону против другой, чтобы лучше разодрались. Пакт о ненападении в некоторой степени помогает Германии. Следующий момент — подталкивать другую сторону… Что плохого было бы, если в результате разгрома Польши мы распространили социалистическую систему на новые территории и населения»[162]

.

Как видим, интересам мирового пролетариата соответствовало бы исчезновение (с помощью Гитлера) Польши с географической карты[163].

Думается, что дальнейшее доказывание того, что Гитлер, сам того не подозревая, являлся сталинским «Ледоколом революции», не требуется.

Перейдем теперь непосредственно к рассмотрению вопроса: от кого исходила инициатива германо-советского политического сближения.

И. Фляйшхауэр в работе «Пакт. Гитлер, Сталин и инициатива германской дипломатии. 1938–1939» делает попытку доказать, что пакт Молотова-Риббентропа — в значительной мере итог целенаправленной деятельности напуганных авантюризмом и агрессивностью Гитлера ведущих сотрудников германского посольства в Москве и прежде всего посла Шуленбурга, в 1944 г. ставшего активным участником заговора против фюрера.

И. Фляйшхауэр и российский историк Л.А. Безыменский[164] считают, что германские дипломаты в донесениях, предназначенных для высших руководителей рейха, давали «подправленную» информацию, вкладывая в уста своих советских собеседников скорее собственную точку зрения на то, как следовало бы развивать отношения между Германией и СССР, чем то, как советские представители говорили в действительности. По мнению названных ученых, мотивом подобного «заговора» германских дипломатов была их убежденность в необходимости дружбы с Россией и невозможности для Германии вести войну на два фронта. Как утверждают Безыменский и Фляйшхауэр, профессиональные германские дипломаты, в большинстве своем аристократы, Шуленбург, Вайцзеккер, Шнурре и другие, были приверженцами политики Бисмарка, выступавшего против войны с Россией. Поэтому, внутренне объединенные идеей недопущения войны между Германией и СССР, они, действуя целенаправленно, хотя и в осторожной форме, давали-де «подкорректированную» информацию менее искушенным в тонкостях дипломатии руководителям Третьего рейха.