Союзник (СИ)

Тем временем в другой стороне помещения находились еще четверо членов «экспедиции». Несмотря на то, что все присутствующие были одеты в одинаковую военную форму, эти люди производили впечатление чужаков, которые пытались показаться своими. Оно было понятно. Все четверо работали в здешнем научно- исследовательском институте и впервые после катастрофы отправлялись на поверхность. Никто из них не имел достаточного опыта в использовании огнестрельного оружия, поэтому автоматы на их плечах выглядели скорее декорацией нежели защитой. Константин Морозов, Артур Семенчук, Владислав Шилкин и Борис Кутании сегодня были вынуждены исполнять роль солдат, и они были чертовски напуганы.

Что касается Дмитрия, то в этот момент он находился в кабинете Альберта Вайнштейна и молча наблюдал за тем, как врач перекладывает ампулы с «эпинефрином» в продолговатый черный футляр, похожий на футляр для хранения очков. Эрика была категорически против того, чтобы они использовали непроверенный препарат, но потом все же сдалась. Дмитрий отчетливо помнил, как она побледнела, услышав его просьбу, как нехотя касалась сенсорной панели, открывая сейф, как заклинала его не прикасаться к ампулам без крайней необходимости.

Они толком и не попрощались. Едва Лесков взял в руку ампулы, девушка попросила его уйти. Не было ни классических объятий с обещаниями вернуться живым, ни жарких поцелуев, ни даже слов поддержки. Эрика словно обратилась в ледяную статую — столь безэмоциональным сделался ее взгляд. Дмитрий не знал, что таким образом девушка реагировала всегда. Ей было легче сделать вид, что ничего не происходит, нежели постыдно разрыдаться в объятиях человека, которого боялась потерять. Она окончательно запуталась в их отношениях, но сегодня к своему ужасу осознала, что Дмитрий способен причинить ей боль — он стал ей по-настоящему дорог. За своей холодностью девушка скрывала свой страх.

Подобная реакция озадачила Лескова. Ему хотелось обнять ее, как хочется обнять близкого человека, к которому надеешься вернуться. Хотелось прижаться губами к ее плечу и молча стоять до тех пор, пока стрелка часов не велит ему уходить. Однако поведение Эрики остудило его. Дима покинул кабинет Воронцовой растерянным, если не сказать расстроенным. Гордость не позволила ему спросить, что вызвало подобную перемену в настроении девушки и уж тем более признаться самому себе, что его это задело. Впрочем, сейчас это было последнее, о чем стоило думать. Ему предстояло подняться на поверхность, и только Богу было известно, что ждало его наверху.

Сейчас, находясь в кабинете Альберта, Дмитрий пытался скрыть свою тревогу. То и дело его пальцы перемещались на браслет часов, как бывало каждый раз, когда он сильно нервничал, но в этот раз ему удавалось удержаться от желания начать щелкать застежкой. Нужно было держать себя в руках, иначе «костяные» почувствуют его страх, и тогда все пропало.

— Мы справимся, — произнес Вайнштейн, словно прочитав его мысли. — Ты сам говорил, что в это время суток «костяные» наименее активны, и у нас есть шанс незаметно добраться до Адмиралтейства. Главное, продержаться следующие четыре часа и донести стекло. Морозов сказал, что оно довольно тяжелое.

Дмитрий кивнул:

— Если бы не стекло, я бы не брал с собой столько людей. Хватило бы Морозова и нас, полукровок.

— А я бы предпочел не брать с собой как минимум двоих. Я привык работать с теми, кому доверяю, и мне совершенно не улыбается, когда за моей спиной маячит существо вроде Эрика Фостера. Если он в девятнадцать лет такая злопамятная сволочь, то что же будет дальше?

— Тебе не о чем беспокоиться. В этот раз он будет находиться под моим внушением.

— Я перестану беспокоиться, когда Фостер будет находиться под крышкой гроба,

— проворчал врач. — Ты не подумай, что я какой-то там злыдень, но и ты войди в мое положение: с самого начала этот тип точит зуб именно на меня, а я, получается, должен делать вид, что всё в порядке. Мало того, что я не выспался, иду на поверхность к голодным чудищам, так еще и этот будет под боком шастать. На твоем месте я бы уже давно…

— Он идет с нами и точка, — прервал его Дмитрий.

— У тебя на всё один ответ, и он всегда связан с точкой. А лучше бы были вопросительные знаки. Тогда бы этот гад не порезал тебе лицо и не разоблачил нас. Скоро он и Гаврилову расскажет, что ты «процветающий», и тогда начнется…

Закончить свою мысль Альберт не успел — в дверь кабинета настойчиво постучали. Дмитрий был уверен, что за ними пришел Алексей Ермаков, однако, к его удивлению, на пороге стояла Оленька. Лицо девушки выглядело заплаканным, и прежде чем Вайнштейн сумел что-то произнести, Оля бросилась ему на шею и отчаянно разрыдалась. Наличие в комнате Лескова, казалось, ее ничуть не смущало, и она продолжала молча плакать, не в силах выдавить из себя причину своего визита.