Сохатый

Тут, после тысячи околичностей, эпизодов, вставок, учтивых уверений, и проч., и проч., барон спросил: "Какие виды имеет г-н Флахсман в дружеском обращении с семейством его баронской чести?"

Флахсман заговорил, как вдохновенный. Он забыл и дядю, и все отношения, и признание в пламенной страсти, надежда получить руку Амалии излились в самых горячих словах.

Барон молчал, ходил мерными шагами и наконец спросил: "Знает ли Амалия о ваших предположениях?"

Это слово охладило Флахсмана.

Тут дядя Амалии завел длинную речь, как нехорошо расстроивать семейственное спокойствие людей благородных; как должно быть предусмотрительну в своих делах и проч. и проч.

"Но разве ваша племянница не может отдать мне руки и сердца?" — спросил его быстро Флахсман. "Нет! — отвечал барон. — Уже давно рука ее назначена другому, сыну моего старого приятеля барона Фон-дер-Кольессера, который соглашается принять фамилию барона Шперлинга-Кольессера и получить мое имение и Амалию".

"А если я прошу только Амалию и не требую за нею ничего?"

Барон побледнел и задрожал. Флахсман изумился: он не знал, что барон ужаснулся мысли: быть последним Шперлингом на белом свете, когда Амалин муж будет не барон и не примет имени Шперлинга!

Едва не задыхаясь от досады, барон расстался с Флахсманом и побежал к Амалии.

Он застал ее занятую рисованьем, и так занятую, что она не приметила, как вошел дядя и стал за нею. О страх! Амалия дорисовывала — портрет Флахсмана, любовалась своею работою, глядела с восторгом на портрет и наконец — крепко прижала его к губам своим!

Барон обмер, и — в первый раз в жизни вышел из себя: начал бранить Амалию, говорить, как дурно, нехорошо целовать портреты молодых мужчин; рассказал о своем разговоре с Флахсманом, о предположенном союзе с бароном Фон-дер-Кольессером, об отказе Флахсману.

Все высказал барон фон-Шперлинг. Какие были этого следствия?

6

СЛЕДСТВИЯ

Совсем не те, которых ожидала высокобаронская персона. Вот что он сделал.

Амалия немедленно была удалена из комендантского дома; дядя велел ей ехать к приятельнице его, старой бригадирше, с которою познакомился по рекомендательному письму от одной лифляндской баронши и у которой постоянно, во все время пребывания своего в Иркутске, он обедывал по воскресеньям. Бригадирша, вдова, брюзгливая старуха, вошла в ужасное положение дел барона Шперлинга, и как она жила одна, кроме ворожбы картами ничего не знала, то и обещала барону стеречь Амалию так, чтобы ее никто не увидел.

Тотчас отправил барон письмо к высокопочтенному барону Кольессеру, в котором известил его, что зимою получит он отпуск и приедет с племянницею в Лифляндию.

Флахсман немедленно получил приказ коменданта: ехать за Байкал, в Цурухайтуевскую крепость, и заняться там, по секрету, надзором за движениями китайцев.

Барон ждал бури и готовился к слезам и просьбам со стороны Амалии, к бешенству и сопротивлению со стороны Флахсмана. Уже соображал он, что надобно ему отвечать, как говорить, и удивился, не видя никакого беспокойства, не слыша никакого шума. Правда, Флахсман побледнел, узнав волю коменданта; на глазах Амалии навернулись слезы, когда ей велено было отправиться к бригадирше; но и Флахсман и Амалия не противоречили. Флахсман просил только позволения прожить в Иркутске два дня.

Барон был в восторге и, потирая руки, ходил по своему опустевшему без Амалии дому. Вдруг доложили ему, что бригадирша изволила к нему пожаловать.

Сердце барона забилось не на добро. Как рассердился он, узнавши, что старуха открыла ужасный заговор и что в эту же ночь Амалия условилась бежать с Флахсманом! Сомнения никакого не оставалось: священник подгородного села, старый знакомый бригадирши, сам приезжал к ней сказать, что адъютант его превосходительства, господина барона и кавалера, был у него и предлагал ему сколько угодно денег, если только он согласится обвенчать его благородие с какою-то девушкою. А поелику его благородие прибавлял к сему страшные угрозы за открытие тайны, то и принудил его согласиться. Но священник, как поверенный ее высокородия, знал тайную склонность племянницы его превосходительства к его благородию, посему и решился сообщить сию весть ее высокородию, прося милостивой защиты.

— Знает ли Амалия, что тайна побега открыта? — спросил барон.

— Нет; я почла долгом сперва известить вас.

— Вы поступили весьма благоразумно, и я прошу вас молчать и не говорить ей ни слова.

Вечером скрытная стража расставлена была вокруг дома и сада бригадирши. Настала ночь. Сам барон скрылся в саду, и в самую полночь у садовой калитки постучались тихонько: это был Флахсман. Несчастный юноша! Он не знал, что Амалия была уже в доме своего дяди и хотя не слыхала ни от кого ни одного слова, но видела, что все открыто. Флахсмана встретил сам барон.