Читаем Сокол-1 полностью

Сокол-1

В документальной повести автор, дважды Герой Советского Союза генерал-полковник авиации Владимир Дмитриевич Лавриненков, тепло и с глубоким знанием дела рассказывает о своем замечательном командире Герое Советского Союза Льве Львовиче Шестакове, человеке беспримерной храбрости, новаторе воздушного боя, строгом и взыскательном воспитателе, заботливом наставнике крылатых воинов, вставших на защиту любимой Родины. Книга рассчитана на широкий круг читателей и прежде всего на молодежь.

Владимир Дмитриевич Лавриненков

Биографии и Мемуары / Проза / Проза о войне / Военная проза / Документальное18+

«Сокол-1»

ВСТУПЛЕНИЕ

Память о героях нетленна. Она живет в сознании и сердцах людей, передается из поколения в поколение, служит источником вдохновения, тем чистым неиссякаемым родником, из которого молодые патриоты Родины черпают для себя мужество, отвагу, благородство.

Не так давно я получил глубоко взволновавшее меня письмо. Вот что в нем писалось:

«Владимир Дмитриевич!

К вам обращаются комсомольцы Давидковской средней школы имени Героя Советского Союза полковника Льва Львовича Шестакова. Из вашей повести «Возвращение в небо» мы узнали, что вы в годы минувшей войны служили в истребительном авиационном полку, которым командовал Л. Л. Шестаков. Наши учителя нам рассказывали, что вы присутствовали при установке обелиска на месте гибели героя недалеко от нашего села, а также принимали участие в открытии нашей новой школы его имени, посещали наш колхоз, также носящий имя Шестакова.

В книге «Возвращение в небо» рассказывается о Льве Львовиче Шестакове, но слишком сжато, коротко. И вот мы обращаемся к вам с убедительной просьбой: напишите книгу о герое, имя которого носит наша школа. Расскажите в ней, каким он был комсомольцем, коммунистом, летчиком, командиром, как воевал, как учил и воспитывал летчиков, каким знали вы его в радости и горе, чем покорял он сердца людей — ведь все, кому довелось его знать, и сегодня отзываются о нем с глубочайшим уважением.

Нам, да и не только нам, всей молодежи очень нужна такая книга. Мы хотим учиться у героя, делами оправдывать звание комсомольцев-шестаковцев, а для этого нам нужно знать о нем как можно больше.

Лев Львович отдал жизнь за наше счастливое детство, за нашу радостную юность, за нашу светлую жизнь, и мы обязаны сделать все, чтобы он продолжал жить среди нас, чтобы он был для всех нас высоким и светлым примером.

С глубоким уважением
комсомольцы средней школы имени ГерояСоветского Союза Л. Л. ШестаковаСело Давидковцы Хмельницкой области».

Признаться, с подобными просьбами ко мне и раньше обращались однополчане, курсанты авиационных училищ, молодые летчики.

Долго не мог я взяться за столь ответственный труд. О Льве Шестакове рассказать не просто. Он был незаурядным человеком и летчиком. И жизнь прожил короткую, но насыщенную, яркую, жизнь настоящего коммуниста, бойца за наше правое дело.

Поведать о нем, его жизни — трудная задача. Но письмо комсомольцев-шестаковцев заставило меня взяться за ее решение. И вот я представляю на суд читателей повесть о своем фронтовом командире — Льве Львовиче Шестакове.


Автор.


«КОМИССАР У ШЕСТАКОВА…»

Впервые я услыхал о Шестакове на Волге, во время Сталинградской битвы.

Казалось, под нами разверзлось само пекло ада: горел город, пылали берег и даже сама река, покрытая нефтью.

Повсюду над разрушенным городом круто вверх поднимались клубы густого черного дыма. Смыкаясь с серыми осенними облаками, они образовывали гигантский смрадный шатер, под которым, казалось, ничто живое не могло существовать.

— Последний день Помпеи, — угрюмо бросил летчик Степаненко, и на его исхудалых щеках зло задвигались желваки.

Стоявший рядом с ним Амет-хан Султан сверкнул черными, как уголья, глазами:

— Неправильно говоришь, Ванья. Это, — он показал рукой в сторону Сталинграда, откуда только что все мы вернулись, — не последний день Помпеи, а начало нашей победы.

— Если уж быть точным, — раздался за их спинами голос командира полка майора Морозова, — то не начало, а продолжение победы. Начало было под Москвой…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное