Сокол

— Ну, раз хочешь — бери! — Максим засмеялся, лично подливая обалдевшему от такой чести парнишке вино. — Постой-ка! Под каким видом анхабец внедрил тебя на корабль?

— Как всегда — пекарем, мой господин. — Бата улыбнулся, показав белые зубы.

— Помню, помню, пекарем. Кажется, им ты и числился на обозном судне.

Поставив чашу на бронзовую подставку, подросток вежливо поклонился:

— Я хорошо выпекаю хлебы, господин.

— Кто-нибудь знает о твоем истинном деле?

— Только Сетимес, кормчий. Надо сказать ему, чтобы был острожен! — внезапно взволновался Бата. — И передать на все корабли, чтоб наблюдатели смотрели в оба!

— Ты ждешь чего-то плохого? — удивилась царица. — С чего?

— Арфистка не показалась мне похожей на самоубийцу, — тихо пояснил парень. — Она очень хорошо плавает, я видел… там, на реке.

— Что ж, наверное, здесь где-то рядом имеется остров.

— Или — корабль. И не один.

Со вниманием выслушав юного агента, Максим, не обращая особого внимания на смешки супруги, отдал немедленный приказ морякам — готовиться к возможной схватке. Сам не знал, почему именно так поступил — то ли подействовали слова Баты (ведь недаром же Ах-маси считал его одним из лучших своих людей), то ли просто сердце вещало…

И как оказалось — не зря!

Они появились утром — внезапно вынырнули из золотистой дымки. Быстроходные корабли с хищными обводами, с поднятыми на всех мачтах парусами. Суда фенеху. Морские волки.

— Один, два… восемь… — стоя на корме, негромко считала Тейя. — Двенадцать, тринадцать… Шестнадцать! Шестнадцать судов! Откуда они взялись, о супруг мой?

— Оттуда же, откуда и та арфистка. — Макс обнял жену за плечи. — Кому-то очень не нравится наше плавание в Кефтиу… И я догадываюсь кому.

— Но…

— Везде предательство, милая! И мы еще не научились как следует бороться с ним. Слишком доверчивы, слишком.

Глядя на приближавшиеся корабли, правитель Обеих земель махнул рукой командиру охраны:

— Приготовиться к битве!

— Мы уже давно готовы, мой господин!

— Тем лучше, Сетимес! Сообщи всем, чтобы держались вместе.

— Слушаюсь, мой господин!

Взвились на передней мачте сигнальные ленты. И точно такие же чуть погодя вздернулись и на всех других кораблях, сообщая, что приказ понят. Максим оглянулся на щитоносцев — расставив ноги, они стояли на палубе, не обращая никакого внимания на качку, точно влитые. Панцири из широких перевязей, на головах круглые шлемы, короткие копья, палицы и секиры в руках. Вывешенные на борта щиты. Позади и на возвышениях на носу и корме лучники, пращники, метатели дротиков. Скоро, скоро придет их время, еще немного — и полетят стрелы, затем дойдет дело до дротиков и копий.

Макс раньше думал, что на древних кораблях обязательно использовались всякие там метательные машины — катапульты, баллисты, онагры… Так вот — ничего подобного! И не потому, что не знали. Куда полетит камень или огромное бревнище, выпущенное с постоянно качающейся поверхности? Правильно — в белый свет как в копеечку! И упадет в лучшем случае в море, а в худшем — на свою же палубу, убивая и калеча людей. Вот крепкий таран — другое дело, да и то в дальнем плавании непригоден, потому как требует четкой загрузки судна. Чуть выше, чуть ниже — и пользы от него мало. Потому одно и главное оружие морского боя — абордаж, лихой и кровопролитный натиск. К нему и готовились.

Еще с вечера, сразу после беседы с Батой, фараон приказал вылить на борта оливковое масло из числа взятых с собою припасов. Чтоб не так-то легко вражины могли вскарабкаться на палубу. Заодно выстроили из щитов укрытие для лучников на носу и корме. С бортов ощетинились копьями. Именно к бортам, нарочно убрав с весел гребцов, Максим выставил лучших бойцов. С секирами, палицами, мечами. Обычно такие концентрировались на носу и корме. По приказу царя, так же загодя, были свернуты шатры и стяги, и теперь ничего не указывало на флагманское, царское, судно. А ведь все корабли были похожи! Теперь поди-ка сообрази, где главная добыча? Ищи, ищи — не найдешь! А раз не найдешь, так будешь вынужден распылять почем зря силы… Как вот сейчас и случилось.

Ветер был слабым, и вражеские — пиратские! — суда использовали еще и весла. Вот-вот нагонят, вот-вот…

Гребцы на всех судах фараона, мускулистые лихие парни, стояли по бортам не с веслами — с копьями и секирами, усиливая мощную оборону.

Ага, вот они, вражины, — все ближе и ближе. Вот уже спустили паруса — чтоб не мешали маневрировать в битве — и теперь окружали мирные суда Черной земли.

Взмах весел. Слышно, как что-то гортанно прокричал вражеский командир — высоченный мужик с всклокоченной бородою, в синей набедренной повязке, с голой мускулистой грудью. Двойная секира сверкала в руках его, глаза блестели яростью и предчувствием близкого боя.

Гребцы слаженно махали веслами. Пиратский корабль разворачивался по пологой дуге, заходя с левого борта. С правого заходил другой, правда поменьше, с одной мачтой. Вот оба вышли на расстояние удара… Вскипела вода от весел! Угрожающе качнулись тараны, словно бы играли с жертвой… Вражины резко ускорились… И-и-и…