Сокол и Ласточка

Понятно. Лефевр желал надуть госпожу де Дорн, а капитан решил обмануть своего хозяина. Если б Дезэссар рассказал арматору о предложении ирландца, Лефевр наложил бы на добычу свою цепкую лапу. А так компаньоном Логана стал не судовладелец, а капитан. Почти вся команда — его родственники да свойственники. Единственной помехой для осуществления дерзкого плана был штурман Пом, соглядатай Лефевра. Но от старика избавился Гарри. Я вспомнил, с каким озадаченным видом капитан разглядывал покалеченного папашу Пома. Полагаю, хитрый ирландец сказал Дезэссару: «старика я беру на себя» и, возможно, пообещал, что обойдётся без убийства. Так всё и вышло, причём именно Логан спас старого штурмана от удушья. Зачем суеверному Логану лишний «долг» перед Всевышним?

Вряд ли Летиция в эту минуту, подобно мне, восстанавливала цепь прежних событий. Девочка была сражена и сломлена. Человек, составлявший главный смысл её существования, навсегда ушёл. Мне-то хорошо знакомо это чувство окончательной утраты, когда остаёшься один на один с чернотой Вселенной.

Я зажмурился, чтобы не видеть страданий моей питомицы.

Громко хлопнула дверь.

Когда я открыл глаза, Летиции в каюте не было. Дезэссар стоял один, в растерянности, потирая подбородок. Чёрт с ним! Я должен быть рядом с моей бедняжкой в наигорший миг её жизни! Я должен попытаться её утешить!

Зря я торопился, зря ударялся крыльями о борта и стены тесного трюма. Мои утешения и соболезнования запоздали. Залетев в трюм, я увидел, что девочка лежит под лестницей. Должно быть, хотела подняться на палубу, оступилась и скатилась вниз.

Я ужасно испугался. Лестница, ведущая на квартердек, невысокая, но крутая. Упав с неё, можно сильно расшибиться.

Но Летиция была цела. Она просто лишилась чувств, не выдержала потрясения. Душевные и физические силы её оставили.

Помочь я не мог. Лишь обмахивал крылом её бледное личико и горестно вздыхал. Может, и к лучшему, что сознание на время покинуло мою питомицу, думал я.

В трюме было темно. Несколько раз кто-то прошёл мимо, не заметив нас. Я даже не взглянул, кто это.

Звучали голоса. Кто-то ругался (кажется, Дезэссар), звякало железо. Мне ни до чего не было дела.

Я страдал из-за того, что лишён дара слова. О, если б я мог поделиться с Летицией уроком, который на прощание преподал мне Учитель!

Когда Он объявил нам, своим ученикам, что уходит, все наши от ужаса лишились чувств: заяц впал в оцепенение, лисица повалилась лапами кверху, змей уснул. Лишь один я сохранил рассудок — но не присутствие духа. Я молил, стенал, драл из себя перья и вздымал крыльями тучи пыли.

— Какой удар судьбы, какое несчастье! — причитал я. — Без Тебя, Учитель, мы все пропадём!

И Он сказал мне безмолвно: «Не бывает никаких ударов судьбы и несчастий. Всё это глупости выдуманные слабаками для оправдания своей никчёмности. Пропáсть может лишь тот, кто согласен пропасть. Для верно устроенной души всякое событие — ступенька, чтоб подняться выше и стать сильнее. Горестное событие — тем более».

Тогда я Его не понял. Но прошли годы, я стал мудрее и теперь знаю: если со мной стряслась какая-нибудь беда, надо, едва пройдёт первая боль, встряхнуться и сказать себе: «Зачем это со мной произошло? Ради какой пользы и какого блага? Что здесь такого, от чего моя душа станет выше и сильнее?»

Ещё не было случая, чтоб, подумав, я не нашёл ответа.

Прошло немало времени, прежде чем Летиция очнулась. Никто её так и не обнаружил — одна половина команды всё ещё не протрезвела, другая пока не вернулась с берега.

Девочка открыла глаза, и они вмиг наполнились слезами.

Я расправил крылья и повернулся в профиль. Сей гордой позой я хотел призвать мою питомицу к стойкости и мужеству. В этом мире надо быть сильным и не сдаваться. Всякое поражение для сильной души становится победой; всякая утрата — обретением.

Увы, в эту страшную минуту Летиция нуждалась не во мне.

Не обратив никакого внимания на мою пантомиму, девочка поднялась на ноги и бросилась к своей каюте, словно там её ждало спасение. Я запрыгал вслед.

Но в каморке было пусто.

— Боже, где он? — ахнула она.

И, увидев в дальнем конце кубрика одного из дневальных, громко повторила вопрос:

— Где он?

— Кто, отец Астольф? С час как отправился на берег.

— Нет, пленник!

— Капитан велел запереть его в трос-камеру.

Трос-камерой называется помещение для хранения запасных канатов, оно находится в дальнем конце трюма. По совместительству трос-камера используется как карцер для проштрафившихся членов команды. Там нет окон, а дверь всегда на запоре, чтоб крысы не испортили пеньку.

— Что-о?!

Лучшее средство от горя — ярость. Летиция, которая минуту назад едва переставляла ноги от слабости, вызванной обмороком, тигрицей пробежала через весь трюм.

Перед дверью корабельной тюрьмы дежурил вооружённый матрос — некто Ёрш. Он и по нраву был таков: вечно ко всем цепляется, с кем-то враждует, на кого-то орёт. На берег Ерша не пустили в наказание за драку, и от этого настроение у скандалиста было ещё хуже, чем обычно.

— Куда? — грубо сказал он, перегораживая доктору дорогу. — Велено никого не пускать.