Сокол и Ласточка

Покаянно опустив голову, он молвил:

— Сначала выслушайте, потом убивайте.

Самый умный стиль поведения, когда имеешь дело с разъярённой женщиной.

— Говорите, презренный! — приказала Летиция.

В гневе — с раздувающимися ноздрями и горящим взглядом — она была, пожалуй, даже хороша, если, конечно, вам по вкусу богини-воительницы и амазонки.

— Видите ли, мадемуазель, убегая от англичанина, мы слишком отдалились на запад. Нас подхватили пассаты дующие в западном направлении от осени и до весны. Если б мы стали им противиться, то мало чего достигли бы. Гораздо разумнее было, используя попутный ветер, дойти до Вест-Индии, там пополнить припасы, немножко поохотиться и повернуть обратно с разворотом пассата. Обычно ветры начинают дуть в обратную сторону в начале апреля, после нескольких дней штиля.

— Но зачем вы меня обманывали? Почему не объяснили этого сразу?

— Вы бы мне не поверили. Я знаю, что вы относитесь ко мне с подозрением, — горько произнёс Дезэссар. — Только моряк способен понять мою правоту. Я поговорил с офицерами, и все они согласились. Я велел держать смену курса в тайне от посторонних — якобы из-за Клеща, который вечно суёт нос не в своё дело. А на самом деле из-за вас. Поверьте, эта вынужденная ложь истерзала мне душу. Теперь я даже испытываю облегчение, когда могу говорить с вами откровенно.

Летиция опустила руки, не зная, верить ему или нет.

— Немедленно поворачивайте обратно, — сказала она после паузы. — Пускай мы будем лавировать против ветра. Сколько-нисколько до разворота пассатов мы к востоку продвинемся. Зато потом быстрей доберёмся до Африки. Каждый лишний день, проведённый отцом в неволе, отнимает у него год жизни!

Капитан вздохнул.

— Увы, это невозможно. Вода на исходе. Через два или три дня мы будем в Форт-Рояле, на Мартинике. Пополним запасы, переждём штиль и сразу на восток. Слово Дезэссара!

— Не верю я вашему слову, — отрезала она перед тем, как выйти вон.

Громко хлопнула дверь. Капитан сунул руку под парик и задумчиво почесал затылок.

По правде говоря, я тоже не особенно ему поверил. Но будучи старым мореплавателем, должен признать, что определённый резон в словах Дезэссара имелся. На крыльях западного пассата мы долетим до Африки втрое быстрее, да и Мартиника — отличный остров. Люблю там бывать.

* * *

Я полетел над бортом, чтобы посмотреть, как моя питомица будет действовать дальше.

Увидел её сразу — она стояла на квартердеке с Логаном, сейчас была его вахта.

Подлетев, я услышал:

— …Это всё из-за Клеща, дружище. Капитан велел ничего вам не говорить, чтоб вы не проболтались писцу. Я, между прочим, был против. Говорил, что Эпину можно довериться, но меня не послушали. Я для этих бретонцев тоже чужак. Если б я не был штурман, они и мне бы не сказали. — Логан дружески хлопнул Летицию по плечу. — Не дуйтёсь, приятель. Какая вам разница?

Моя питомица мрачно смотрела на него.

— Однако сказать королевскому писцу о нарушении установленного маршрута всё равно придётся. Почему же было не сделать этого сразу?

Хороший, между прочим, вопрос. Я его себе тоже задал.

Гарри рассмеялся, блеснув зубами — мелкими, но совершенно целыми, что редко бывает у моряков, миновавших тридцатилетний рубеж. Цинга и скверное питание мало кого щадят.

— Человек больше склонен внять доводам рассудка, когда у него не остаётся выбора. Я пообещал капитану, что возьму мсье Клеща на себя. У меня с этим насекомым неплохие отношения.

Это правда. У Логана со всеми сложились отличные отношения, такой уж это был человек. Просыпаясь на своём салинге, я не раз видел, как он болтает о чём-то с писцом, дружески обняв его за костлявое плечо. Гарри приятельствовал даже с Пронырой, к которому все на корабле вплоть до самого последнего матроса относились с плохо скрываемым презрением. Признаться, скверный мальчишка того заслуживал. Он тиранил слабых и беззащитных, вроде корабельного юнги, и заискивал перед теми, кто мог дать ему отпор. За ирландцем же ходил, словно собачонка. Терпеть таких не могу! Однако я отвлёкся.

Летиция опустила голову, должно быть, вспомнив, что Клещ к предполагаемому изменению курса отнёсся флегматично. Штурману будет нетрудно заручиться одобрением представителя адмиралтейства.

— Что вы так расстроились? — удивился Гарри. — Радоваться надо. Побываете в Карибском море, насмотритесь всякого-разного. А что за славный городок Форт-Рояль!

Она глухо произнесла:

— Мы должны быть в Сале, чтобы выкупить из плена одного человека.

— Должны — выкупим. Просто немного позже. Море так распорядилось, что уж тут поделаешь? А Мартиника — отличное местечко. — Он мечтательно улыбнулся. — Честно вам скажу, доктор, я чертовски рад. У меня в Форт-Рояле сынок растёт.

— У вас в каждом порту кто-нибудь растёт. — Летиция выглядела совсем убитой.

— Этот особенный. Мой золотой мальчик, мой наследник. Я целый год его не видел. Представляю, как он вырос! — Ирландец расчувствовался, смахнул слезу. — Ах, Мартиника! Лучший остров на земле!