Сокол и Ласточка

Я, разумеется, немедленно занял удобную позицию – на лампе, прямо над ними, позаботившись о том, чтоб не попасться на глаза Логану. Моя питомица тоже произвела осторожный маневр. Надвинув шляпу на глаза и стараясь держаться в тени, переместилась вдоль стены и спряталась за шкафом. Никто не обратил на ее странное поведение внимания. Я давно заметил, что в публичном доме вообще мало пялятся по сторонам. И посетители, и шлюхи слишком заняты немудрящей игрой, которая предшествует спариванию.

– Ну как тебе мои цыпочки, шалун? – спросила мадам Роза, потрепав Логана по веснушчатой щеке.

Он пожаловался:

– Страшны, как жабы.

– Ты не просил красавиц. Ты сказал: чтоб были посередке между месячными, когда бабе легче забрюхатеть. Таких я и выбрала. Не забудь, что ты обещал: если у какой-нибудь из них по твоей милости случится простой в работе…

– Заплачу, заплачу, – нетерпеливо оборвал штурман. – Ты лучше скажи, обдумала мое предложение?

Мадам Роза пожевала губами.

– Ты хочешь купить у меня трех черных девушек. Так?

– Да. Желательно помясистей.

– Не взять напрокат, а именно купить? – уточнила она.

– Да, да, черт бы тебя побрал! Есть товар или нет?

– Гарри Логан, ты хочешь стать моим конкурентом, – горько сказала почтенная дама. – После всего, что я для тебя сделала! Признавайся!

– Нет. Я увезу их из Фояля. Ты никогда их больше не увидишь. Клянусь. Сколько ты хочешь за трех черных толстых баб?

Переговоры перешли в деловую стадию.

– Полные девушки пользуются хорошим спросом. Чем толще, тем желанней. Я продам их тебе по весу. Пять ливров за фунт живого мяса. И делай потом с ними, что хочешь.

– Это сколько же выйдет?

Штурман выглядел озадаченным.

– Считай сам. Во мне сто пятьдесят фунтов. Значит, я бы обошлась тебе в семьсот пятьдесят монет.

Она захихикала, а Гарри почесал затылок.

– Если на вес, беру тощих. Но тогда не по пять ливров, а по три.

Минут десять они торговались. Гарри требовал скидки за старую дружбу и оптовую покупку. В конечном итоге сошлись на полутора тысячах, поплевали на ладони и скрепили сделку рукопожатием.

Тут мадам Роза сказала:

– Добавь сотню и получишь в довесок одну белую. Всего за сотню!

– Чего это ты так расщедрилась? – прищурился штурман. – Говори правду, старая мошенница. Меня все равно не проведешь.

– Я и не думала тебя обманывать. Есть у меня одна стерва, об которую я три плетки измочалила, а все без толку. Злющая, как бешеная собака. Но если ты берешь девок на вывоз, чтобы перепродать, какая тебе разница?

Он согласился:

– Это верно. Однако я хочу видеть, что покупаю.

Кажется, Логан затеял целый весенний сев, подумал я. Неужели он собирается взять в плавание гарем, чтоб уж наверняка заработать кредит у Господа? Тут два вопроса. Во-первых, как на это посмотрит команда? Во-вторых, чего ради ирландцу авансировать Всевышнего сразу на столько душ?

Нечего и говорить, что второй вопрос занимал меня гораздо больше первого.

Охранники-мулаты привели четырех девушек. Три чернокожие были тощие, забитые и испуганно жались друг к другу. Четвертая, со спутанными волосами цвета пакли, в грязном дырявом платье, была с цепью на шее и связанными руками. На скуле у нее красовался синяк, светлые глаза непримиримо сверкали.

– Поганая старая крыса, – сказала она хозяйке вместо приветствия. – Чтоб у тебя нос провалился. Чтоб ты на собственных кишках повесилась! Чтоб тебя обрюхатила шайка прокаженных! Чтоб в твоей утробе завелись черви! Чтоб у тебя из…

Мадам Роза подала знак, и скандалистке заткнули рот, но из-под кляпа продолжало доноситься невнятное рычание.

– Это бешеная Марта. Остальных зовут Бубу, Муму и Куку. Они славные девочки. Ну что, берешь?

Логан почесал подбородок.

– Если ты хочешь, чтоб я избавил тебя от этой мегеры, надо не прибавлять сотню, а скинуть.

– Черта с два! За двадцать монет мне ее прикончат и кинут в море.

Неугомонная Марта попробовала лягнуть хозяйку ногой, но матрона проявила неожиданную проворность – соскочила со стула и увернулась.

– Ладно. Получай ее бесплатно, – сказала она, пересаживаясь подальше. – Не хочу брать лишний грех на душу. Когда я получу деньги?

– Пусть девок доставят к причалу через час. Там и рассчитаемся. Все, мне пора. Эй, где моя сабля?

Проданных рабынь стали привязывать к длинной веревке. Три робкие негритянки плакали, очевидно, плохо понимая, что за перемена приключилась в их судьбе, но не ожидая ничего хорошего. Бешеная Марта мычала и брыкалась.