Сокол и ласточка

На самом деле ее звали Шаша — так обращалась к ней свита. Возможно, это был титул. Богатырша правила воинственным племенем, обитающим в джунглях африканской Сенегамбии. Главным источником его дохода были набеги на соседей: Черная Королева захватывала пленных, продавала их арабским или европейским работорговцам, а взамен получала топоры, зеркала, ткани и сахар. Но однажды коварный магрибец напоил воительницу и ее людей до беспамятства, надел на них колодки и с выгодой продал на французский корабль, отправлявшийся в Вест-Индию. Шаша очнулась в тесном и смрадном трюме, среди полутора сотен невольников, большинство из которых изъяснялись на других наречиях. Все они плакали от ужаса, многие болели от скученности и тоски. Известно, что при пересечении Атлантики нормальной считается убыль в четверть, а то и треть «живого товара».

Но вскоре всё переменилось. При помощи своих воинов, своего ума и своей силы королева установила в трюме железный порядок. Рабы слушались ее беспрекословно. Заболевших лечили знахари, слабых подкармливали, непокорных учили уму-разуму. Никто больше не умирал.

Шкипер не мог нарадоваться на чернокожую великаншу, благодаря которой рейс сулил принесли невиданно высокую прибыль. Шаша разгуливала по кораблю, как хотела, всюду совала свой нос, быстро научилась объясняться на ломаном французском. Но всё время плавания, каждый день, она ждала только одного — чтоб вдали показалась земля. Так рассказывала она Джереми Пратту в перерывах меж любовными неистовствами.

И когда, почти два месяца спустя, впереди показался берег, королева подала своим людям условленный сигнал. Черной волной они выплеснулись из трюма, на борту закипела кровавая бойня, и очень скоро ни одного белого не осталось в живых. Вождем «плавучего дома» стала Шаша.

Тут-то и начались главные испытания. Она полагала, что весь Великий Щит (так в ее племени называли Землю) сложен из двух половин, синей и зеленой. На синей, то есть водяной, обитают белые люди, на зеленой — черные. Достаточно попасть к краю суши, и окажешься недалеко от дома. Королеве и в голову не приходило, что она находится в тысячах миль от родных мест.

Второе открытие было еще ужасней. Выяснилось, что «плавучий дом» передвигается не сам собой, а повинуется каким-то непонятным демонам. Они гоняют его по волнам, как им заблагорассудится. То накреняют, то выравнивают, то разворачивают.

Ветер пронес корабль мимо земли и утащил в открытое море, где злосчастных победителей болтало по водам еще много дней. Иногда вдали показывались острова, но пристать к ним злой демон моря не желал.

На судне кончились еда и вода. Королева и ее воины стали есть иноплеменников и утолять жажду их кровью. За каждого съеденного Шаша велела отдавать еще двоих демону моря. В конце концов он умилостивился. Когда королеве пришлось питаться уже собственными воинами, и в живых их оставалось всего «десять и два», демон совершил чудо: пота л корабль прямо на скалы, и скаты расступились. «Плавучий дом» сел днищем на песок.

С тех пор сезоны сменились «десять и еще десять раз», то есть прошло десять лет, поскольку каждый год состоит из двух сезонов. Дикари остались жить на французском корабле, освоили остров. Им хватало пищи, никто больше не умер, и всё было бы неплохо, если б не тоска по родным краям. И еще очень не хватало женщин. Одной Шаши на двенадцать воинов было не достаточно, к тому же раз в год она исправно беременела и тогда не подпускала к себе мужчин. Рождались исключительно мальчики, так что в дальнейшем население Сент-Морица было обречено на вымирание. Как правительница своего маленького королевства, Шаша была этим очень озабочена. Потому и отпустила Пратта за женами для своих воинов.

— Нам с вами, Эпин, предстоит нарожать дикарям дочерей, — сказал в завершение рассказа Логан и залился хохотом.

Никто не разделил его веселья. Летиция слушала хмуро. Клещ и Проныра, кажется, перетрусили.

Больше всего штурмана беспокоило, не наделают ли эти двое каких-нибудь глупостей.

— Я же сказал: не смей ее снимать! — Логан нахлобучил Проныре на голову старую черную треуголку с облезлым страусиным пером. — Это шляпа, в которой здесь был Джереми Пратт! Ты должен быть похож на него хотя бы издали, иначе чертовы дикари попрячутся! Пригнись пониже, растопырь плечи! Джереми был в полтора раза ниже и вдвое шире, чем ты. Повтори, болван, что ты должен делать.

Проныра шмыгнул носом.

— Ну, Клещ останется сторожить лодку, чтоб ее не унесло отливом… А я чего? Тащу вас с Эпином на веревке. Когда подойду к кораблю, надо кричать: «Привет от капитана Пратта!»

— Не «привет», а «салют», дурья башка! И не «Пратта», а «Пупурата» — именно так она его называла. Если ты ошибешься, они проткнут нас дротиками. Эти твари умеют швырять свои копья на полсотни шагов!

— Салют от капитана Пупурата, — повторил Проныра.

— Лучше просто: «Салюта капитана Пупурата». Повтори!

Мы проплыли меж двух острых скал и оказались в лагуне. Она была шире, чем я предполагал.