Сокол Спарты

Рек и ручьев на этом буроватом иссушенном просторе, отороченном зыбкими массивами гор, не было. Сама крепость из обожженного кирпича была сложена вокруг колодца и торчала из земли, словно сухой корень или старая кость. Возможно, это было одно из мест, где он останавливался со спартанцами, но точно сказать нельзя. Как бы не застать ее брошенной, колодец пересохшим, а солдат разбредшимися по своим горным селениям. Он бы сейчас заплакал, да только без воды не было и слез. К тому же на стене у крепостных ворот обозначилось шевеление.

– Откройте ворота, – приоткрыв спекшийся рот, вытеснил он.

Кажется, там, на дне, оставался еще глоток, как раз чтобы смочить язык. Кир вытянул пробку и, бережно подставив ладонь, перевернул фляжку. Из нее не вытекло ни капли. Все досуха израсходовано в дороге.

Подняв голову, над собой он увидел лицо солдата, хмуро смотрящее на него со стены.

– Поди прочь, попрошайка, – буркнул тот. – А то спущусь да намну тебе бока. Из-за тебя мне еще на жаре торчать. Пошел вон!

– Воды, – заржавленным неподатливым голосом выговорил Кир.

Солдат отвел взгляд. Но всем здесь было известно, сколь палящей бывает жажда и насколько драгоценна вода, которой здесь так мало. Реки в этих местах были доподлинно венами жизни, и все люди предпочитали селиться вблизи них. Если в жаркое время года реки пересыхали, то на корню выгорал и урожай, а жители целыми селениями обращались в обтянутые пыльной кожей скелеты и погружались в безмолвие смерти. Солдат на крепостной стене сухо переглотнул, куда-то обернулся и, не сказав больше ни слова, скрылся из виду. Через какое-то время в створке ворот приоткрылась дверца, и оттуда вышел тот самый стражник, с обнаженным мечом и недоверчивыми глазами. Киру он бросил полупустой козий мех, теплый, как кровь.

– На, – буркнул он, с прищуром оглядывая окрестность.

Кир жадно припал к меху, чувствуя, как вместе с благословенной влагой в тело вливается жизнь, а с нею силы и собранность. Возвращалась и воля, почему-то вызывая в памяти мысль о цветах, которые под первым дождем раскрываются, благодарно играя всеми своими красками, – он сам однажды наблюдал такое в пустыне. Вода – это жизнь.

– Спасибо тебе! – истово выдохнул он, отрываясь наконец от питья. – За твою доброту к путникам я тебя вознагражу.

– Да к чему оно мне, – пожал солдат плечами, протягивая руку за мехом. Расстаться с ним Киру оказалось не так-то просто, но он превозмог себя, слегка устыдясь своей скаредности.

– Значит, к тому. Я Кир, сын царя Дария из дома Ахеменидов. А ты спас мне жизнь. Как твое имя? И кем ты здесь?

Человек потрясенно застыл; осознание, что ему говорят правду, было написано у него на лице.

– Я… Я уже раньше тебя видел, – растерянно удивился он. – Когда ты проходил здесь с теми людьми, что бежали, как гончие. Да, это был ты! – Он как подкошенный упал на колени и стукнул лбом оземь. – Мой господин и повелитель, прости меня! Я тебя сначала не признал!

– Встань, водонос, – улыбнулся Кир. – Ты еще не назвал мне свое имя.

– Парвиз, повелитель. Но что за несчастье могло тебя постичь, что ты стоишь здесь один? При тебе нет даже меча. Неужто… разбойники? Нас здесь всего сорок, а начальник… Он целыми днями торчит в городе. Повелитель, ты пришел, чтобы отрешить его от должности? Неплохая, надо сказать, кара для него, старого осла.

Такая ухарская оборотистость со стороны служаки вызвала у Кира ухмылку.

– Если тебе известно, кто я, то теперь в моем подчинении и ты, Парвиз.

Парвиз сделал попытку снова упасть, но Кир успел схватить его за руку, и тот теперь стоял, ощутимо дрожа.

– Я весь твой, повелитель.

– У вас тут есть лошади?

– Шесть прекрасных коней, мой господин, хотя один хромает. Прошу прощения, если бы мы заранее знали, что ты…

– Я возьму пятерых, на которых можно ехать. Мне нужно добраться до Суз, где начинается Царская дорога. А твоя обязанность мне в этом помочь, ты понял меня? Ты знаешь про Сузы?

Солдат покачал головой, а Кир подавленно вздохнул.

Его привычка мчаться сквозь ночи на быстрокрылых скакунах, увы, никак не вязалась с тем, что почти все подданные его отца жили и умирали в одном дне пути от того места, где родились. Дальние зачарованные страны, такие как Индия, Египет или Фракия[12], были для них просто чужеумными словами.

– Это город на западе, в десятке дней езды верхом. Так что собери и вооружи трех лучших людей. Ты, Парвиз, будешь четвертым и поскачешь подле меня. Найди мне меч и копье.

– Повелитель, откуда ж у нас тут оружие, достойное царской особы? Мы бедны.

– Драгоценностей мне не надо, – успокоил Кир. – Принеси мне охотничье копье и солдатский акинак[13]. Дорогой я не прочь поохотиться, а главное – мчаться как ветер, чтобы стряхнуть с себя эту пылищу. Чтоб поскорей опять увидеть реки и зеленую листву деревьев!

– Слушаю и повинуюсь, мой господин!

Парвиз приоткрыл дверцу и скользнул в нее, оставив открытой. Кир прикрыл глаза и, подняв голову, подставил лицо радостному солнцу.

* * *