«Соколы», умытые кровью. Почему советские ВВС воевали хуже Люфтваффе?

Высокая эффективность действий немецкой бомбардировочной авиации определялась прежде всего высокой результативностью ее бомбовых ударов. Если еще в 1942—1943 гг. потери немцев от ударов советских бомбардировщиков, «за исключением сражения под Сталинградом, были достаточно низкими» и «немецкие войска не испытывали с ними особых проблем», то советская сторона сказать этого никак не могла. Так, в начале приграничного сражения на Юго-Западном фронте Ju88 и Не111 стали «самым страшным противником нашей артиллерии, еще до начала артиллерийской дуэли выбивавшие наши батареи. Еще более страшным противником они были для колонн автомашин на дорогах львовского выступа. [...] Толпы людей и автомашин в пробках и узостях выкашивались авиабомбами с устрашающей эффективностью». Нанеся 26 июня 1941 г. удар по 12-й танковой дивизии 8-го механизированного корпуса, Не111 из 55-й бомбардировочной эскадры вывели из строя все трактора ее гаубичного артполка, уничтожили бóльшую часть орудийных расчетов и сожгли большое количество грузовиков с боеприпасами и бензовозов. (Приведший эти факты А.В.Исаев указывает, что действия советских бомбардировщиков тоже оказали тогда «существенное воздействие» на танковые дивизии противника и тоже «внесли свой неоценимый вклад в уменьшение их боевых возможностей» – однако каких-либо цифр и других конкретных сведений о понесенном немцами уроне не приводит; в цитируемых же исследователем немецких описаниях этих боев о таком уроне говорится лишь однажды – когда упоминается о «множестве раненых и убитых солдат» 15-го танкового полка 11-й танковой дивизии...²⁴.) Согласно воспоминаниям Я.К.Терентьева, при ударе 12 Ju88 по станции Ромодан (северо-западнее Полтавы) в начале июля 1941 г. его 67-й железнодорожный батальон потерял около половины личного состава

²⁵. Ударные возможности бомбардировочной авиации люфтваффе хорошо видны на примере налета 29 августа 1943 г. примерно 100 машин на 6-й гвардейский кавалерийский корпус 33-й армии Западного фронта восточнее Ельни. «За какое-то мгновение», свидетельствует наблюдавший этот ад бывший начальник оперативного отдела штаба армии И.А.Толконюк, «погибло, как помнится, около 4-х тысяч лошадей и сотни кавалеристов»²⁶

. Или на примере ударов по железной дороге Урбах – Астрахань в сентябре – октябре 1942 г.: «каждый день на различных участках горели пассажирские и товарные вагоны, платформы с техникой, цистерны с нефтью. На большинстве станций были разбиты заправочные колонки для паровозов, склады с углем, стрелки и разъезды. Линии связи были разрушены почти на всем протяжении. [...] Особенно большие разрушения наблюдались на 120-километровом участке Эльтон – Баскунчак». «[...] Все 120 км до Баскунчака, – вспоминал о выполненном в конце октября рейсе машинист С.Веревейкин, – я только и видел сгоревшие поезда, разлитую нефть, горы искореженных рельсов, стертые с лица земли станции»²⁷. «Разрушены все железнодорожные сооружения, разбиты станции, разъезды и даже железнодорожные будки», – констатировал 16 ноября 1942 г. в своем дневнике командующий Сталинградским фронтом генерал-полковник А.И.Еременко

²⁸... В начале июля 1943 г. даже советскому Верховному Главнокомандованию пришлось обратить внимание командующих фронтами на то, что «войсковые соединения, их штабы, склады, оборонительные рубежи, переправы, аэродромы и др[угие. – А.С.

] объекты» противником «подвергаются эффективному бомбометанию»²⁹.

В свою очередь, высокая результативность бомбовых ударов немецких двухмоторных бомбардировщиков определялась высокой точностью бомбометания и большой мощностью бомбового залпа.