Сократ

– Вы сказали – устранить, – стоял на своем Мелет. – Я повиновался. Теперь плати.

Потеряв самообладание, взбешенный Анит позвал рабов и приказал вышвырнуть пьяного.

До возвращения триеры с Делоса время есть, сказал себе Анит. Есть еще время. И отправился к архонту басилевсу.

– Ведомо ли тебе, дорогой, что творится?

– Да, Анит, я все знаю.

– Я не желал его смерти – только остракизма.

– Но тогда обвинение должно было звучать иначе.

– Это все Мелет…

– И ты тоже, Анит.

– Как теперь поправить дело, как успокоить народ?

Архонт вздохнул:

– Злое ты совершил, Анит, и я теперь расплачиваюсь вместе с тобой. Успокоить народ… Это трудно. Постой! Разве если Сократ бежит из заключения…

Анит обрадовался:

– Да, тогда уж ни нас, обвинителей, ни присяжных, ни тебя, дорогой архонт басилевс, никто не сможет назвать его убийцами! Спасибо!

– Не спеши благодарить, Анит, – сухо возразил архонт.

Но Анита уже невозможно было остановить.

– Для начала разрешим свидания… Это оценит и он сам, и весь город, в том числе его друзья – а они уж сами постараются…

Архонт задумчиво смотрел на тирский занавес, колыхавшийся после ухода Анита. Подлец! Сначала втянул меня в эту грязь…

Архонт вызвал раба-писца и продиктовал письмо начальнику стражи, повелевая допускать посетителей к Сократу.

Едва рассвет посеребрил небо над горизонтом, Мирто уже опять стояла перед начальником. Закутавшись в плащ с головы до ног, повторила вчерашнюю просьбу. Сильно забилось ее сердце, когда вместо прежнего жесткого «нельзя» она услышала:

– Посещение узника разрешено.

Благодарно склонив голову, пошла Мирто за тюремщиком.

Несмотря на ранний час, Сократ уже сидел на ложе. Теперь он встал. Мирто бросилась ему на грудь.

– Мирто! Мирто! – твердил он, прижимая ее к себе. – Да что же это? Я так рад, а ты вся дрожишь, словно от страха?

– Не от страха, мой дорогой: от радости, что вижу тебя.

– Мирто, Мирто, ты пришла ко мне в эту холодную камеру?

– Я приходила все эти дни, меня не пускали – вот только сегодня…

– А мне и не сказали, что ты была тут! Обездолили на целых два дня радости! Знал бы я, что ты так близко…

– Быть может, ты это чувствовал.

– Что ты хочешь сказать, Мирто?

– Вчера, вскоре после восхода солнца, я стояла перед тюрьмой совсем одна. И услышала – ты поешь.

– Да, верно, я пел. Думал о тебе, милая. – Он сел на ложе, усадил рядом Мирто. – Есть у меня некий дар, за который люди с детства завидуют мне.

– Что же это?

– Не магия и не мистика, – засмеялся он. – Просто могучая фантазия. Например: темно. Закрываю глаза. Думаю о ком-нибудь, о далеком – и вот он передо мной как наяву, со свойственными ему движениями, голосом…

– Верю, что тебе завидуют. Я тоже завидую! А скажи, за то время, что ты здесь, думал ты так о ком-нибудь?

Он промолчал, нежно ей улыбаясь. Она прижалась щекой к его ладони.

– Знаю. Существуют тысячи наслаждений. Одно из них сейчас испытываю я…

– Радость моя, – мягко отозвался Сократ, погладил по желтым волосам. – А ведь можно увидеть и целые сцены! – Рука его легла ей на плечо. – Видишь – дорога перед нами? Ты сидишь на осле, я веду его под уздцы, мы медленно-медленно поднимаемся в гору, мое солнце обливает нас своими лучами, от них дрожит в воздухе марево – чувствуешь, как нам тепло?

– Чувствую, – тихо сказала она, стараясь ни малейшим движением не прогнать возникший образ. – Мы едем в Гуди, твой виноградник такой зеленый, кудрявый, под листьями – гроздья темно-багряных ягод… Самую крупную гроздь ты сорвал для меня. Как сладок сок ее, еще сейчас, да, именно сейчас ощущаю его…

Так сплетали они мечты, припоминая каждую подробность былого. «Помнишь? – А ты вспоминаешь?» Кто выразит, какое счастье дарит прекрасное воспоминание?.. И долго шли они вместе через сны наяву – пока тюремщик не объявил: время свидания истекло.

– Что принести тебе?

– Нож.

– Что?! Нож? Зачем?!

Сократ лукаво улыбнулся:

– Ты подумала – вскрою себе вены? О нет. Не хочу отправляться к Аиду, пока ты будешь приходить ко мне. Нож для резьбы, и несколько чурочек липового дерева – я недавно наколол из поленницы Симона. И прочий инструмент.

– Будешь резать по дереву?!

– Триера еще не достигла Делоса. Времени-то сколько! И скажи Критону– пускай принесет басни Эзопа. – Засмеялся. – Попробую переложить их в стихах. На старости лет превращусь в стихотворца… Как по-твоему, сумею я лучше Мелета?

– Скажу Критону. Сегодня же.

Они обнялись, и Мирто быстро вышла, чтоб он не увидел ее глаз.

3

Ввалились к Сократу в камеру, разом наполнив ее. Критон протянул Сократу свиток – басни Эзопа.

– Удивило меня твое желание. Вот они.

– Хочу попробовать стихами… Что скажешь?

– Отличная мысль. – Критон счастлив тем, что Сократ даже тут держится за жизнь. – Займись этим!

Когда покончили с приветствиями и объятиями, оказалось – все сидят вокруг Сократа, а он один на ногах.

– Хороши же мы! – заметил Федон. – Сами уселись, а главное лицо стоит!

– Это лицо привыкло стоять, – возразил Сократ. – И потом, милые вы мои, поймите: теперь главные лица – вы.

Гости засыпали его новостями: