Сократ выходит на орбиту. Записки котонавта

Я заметил, наши космонавты на завтрак предпочитали есть кашу, а иностранец, кстати, он оказался американцем, употреблял либо яйца, либо мясной пирог. Как-то Джон угостил меня им. По секрету признаюсь вам, не понравился он мне. Вы не подумайте, у меня совершенно нет умысла очернить чужестранную пищу, просто она какая-то не такая, как у нас. Наверное, всё-таки привычки, в том числе и вкусовые, имеют большое значение. Жевал я жевал тот пирог, еле проглотил. Выплюнуть-то не удобно. Как у нас в народе говорят: «дареному коню в зубы не глядят». Пришлось давиться, а что было делать? Съел и даже привкуса никакого не почувствовал. Не привыкший я к заморским блюдам. Мне бы что попроще, баночка мясной консервы будет в самый раз, рыбная тоже подойдет. Зато в обед американец с удовольствием ел наши супы, особенно ему нравились щи.

– Очен корош русский борш, – уплетая, нахваливал он.

Почему то все первые блюда русской кухни он называл «боршом».

После еды, люди, как всегда, пили кофе. Несмотря на то, что космонавты употребляют его через герметичные пакеты, запах от него все равно стоит на всю станцию и даже после завтрака, еще полдня витает в воздухе. Мне на завтрак перепала баночка омлета. Конечно, это не домашняя яишенка с беконом, но, тем не менее, слопал я его с удовольствием. Пищу я научился употреблять, как заправский котонавт. Уже можно было не приклеивать банку к столу, я прижимал ее лапами к поверхности и спокойно съедал продукт.

– Я не капризный товарищ, , – вдруг тяжело вздохнул Николай, – харчами не привык перебирать, но как же иногда хочется выпить хорошего кофейку из кружки. Хуже пареной репы надоела эта растворимая гадость из пакетов, словно не кофе пьешь, а какую-то бурду.

– Скоро полетите домой, будете пользоваться всеми земными благами, – с улыбкой заметил командир.

– Я когда возвращаюсь на Землю, еще несколько дней не могу отвыкнуть от невесомости, – махнул рукой Олег, – по привычке кладу вещи и прижимаю их чем-нибудь. Во время обеда жена просит что-то передать, я беру и кидаю ей. Она смеется – ты не на орбите, а у меня это происходит на подсознательном уровне. Все-таки привычки – удивительно сильные вещи, от них порой бывает ох как сложно избавиться.

– Такая же ерунда, – поддержал Леонид, – у нас дома в прихожей лежат гантели. Есть у меня такой прикол, перед тем, как выйти на улицу прогуляться, я делаю пару упражнений. Так вот один раз возвращаюсь домой, снимаю кроссовки и прижимаю их гантелями. Ксюша, дочка моя, когда первый раз увидела, смеялась до упаду: «папа, ты же не в космосе!». А я это делаю рефлекторно.

– Я пару раз вообще кружку из рук выпускал, – рассмеялся Николай, – супруга возмущается, мол ты так всю посуду побьешь. Хоть убей, забываю и все, рука машинально отпускает кружку.

– А я не могу уснуть из-за того, что надо постоянно переворачиваться и перекладывать руки и ноги, – рассмеялась Ирина.

– Я даже не мочь шнурки завязать, – поделился Джон, – тут же падать.

Мне вот интересно, я когда вернусь домой тоже буду миску лапой к полу прижимать?

– К Земле привыкаешь быстро, и постепенно космические привычки забываются, – заметил Леонид.

После завтрака Ирина отправилась на видео конференцию с врачом. Джон покорял спортивные олимпы на беговой дорожке. Николай по рабочим вопросам уплыл в служебный модуль. А я остался с Леонидом и Олегом.

– Ну что, Олег, какой мы сегодня ролик запишем для наших зрителей? – спросил Леонид.

– Видео про то, как едим, чистим зубы уже полно в сети. Предлагаю показать людям, как мы наводим порядок на МКС.

– Отличная идея, – кивнул Леонид и добавил: – а еще можно показать, как мы моем голову в условиях невесомости. Дети во время видеосвязи интересовались, есть ли у нас душ на станции. Думаю, им будет интересно посмотреть.

– Поскольку моя шевелюра не требует мытья, – Олег улыбнулся во весь рот и провел ладонью по лысой голове, – показывать, как мы это делаем, будет Ирина. Зрителю будет проще понять насколько это сложно делать в условиях невесомости, если мы покажем на примере длинных женских волос. А я буду наводить порядок на станции.

– Договорились, – согласился командир, – ты неси камеру, а я пока котонавта привяжу, а то еще попадет случайно в кадр, народ до смерти напугает.

Вот надо же такое ляпнуть. Чего меня пугаться, я что, чучело огородное? Так говорит, словно люди кота живого в глаза не видели.

– Слушай, а давай кота помоем, – неожиданно воскликнул лысый космонавт, – а то он у нас тут в замухрышку превратиться. Не дай бог блохи заведутся, будем потом их по станции ловить.

Вот что несет этот человек? Какая я тебе замухрышка. Где мне здесь пачкаться, я же не на угольном складе живу. Мне, между прочим, Татьяна Михайловна недавно капли капала на холку от блох и клещей, так что по поводу живности в моей шерсти можете быть спокойны. А мыться я предпочитаю в ванной, под душем, а не вытираться вашими влажными салфетками.

– Да, помыть надо обязательно, а то от него дурно пахнет, – рассмеялся Леонид, глядя на меня.