Сократ выходит на орбиту. Записки котонавта

– Прости приятель, я не хотел тебя обидеть. Просто вы все похожи, как две капли воды, – заметил я.

Мышки и правда были одинаковые, словно сделанные под копирку. Я не сразу мог разобрать, кто из них кто.

– Это потому что мы все здесь родственники, – поведал он.

– А как тебя зовут? – полюбопытствовал я.

– Джон. А полное имя Джон Траволта, – гордо сообщил мышонок.

– Надо же, какое странное прозвище у тебя, – промолвил я.

Я заметил у него небольшое отличие от остальных грызунов. У всех глаза были карие, а у него ярко голубые.

– Меня так назвал тот мужчина ученый, что приходит к нам каждый день. Между прочим, так зовут знаменитого актера, – сказал он.

– А ты откуда знаешь? – спросил я.

– Это мне ученый рассказал, кстати, его тоже зовут Джон. Он когда приходит к нам, берет меня на руки и спрашивает: «как поживает наш великий актер?», – рассказал Траволта.

Говорю же, Джон еще тот шутник. Это же надо такое имя дать мышонку. Вы бы со смеху упали, если бы увидели «великого актера» ростом с гулькин нос.

– А как тебя зовут? – спросил он.

– Сократ, – гордо ответил я, испытав невероятное удовольствие от произношения собственного имени. Как же давно меня так никто не называл. Так можно совсем кличку свою забыть.

– Ты тоже здесь живешь? – поинтересовался Траволта.

– Да, – ответил я, – но это временно. Скоро полечу домой.

– А где твой дом? – присоединился к нашей беседе еще один грызун.

– На Земле, – хмыкнул я.

– А что такое – Земля? – задал неожиданный вопрос другой мышонок.

– Ты разве не знаешь? – удивился я и недоуменно ответил: – это планета такая, на ней живут люди, разные животные, рыбы, птицы.

Хм, они что, с Луны свалились, задают такие странные вопросы?

– Как интересно, – к разговору подключилась еще одна мышь, – мы никогда нигде не были, кроме нашего дома. Люди иногда позволяют нам выйти на прогулку, правда, ненадолго. Мы очень плохо переносим невесомость.

При виде грызунов, во мне всегда просыпался охотничий инстинкт. А тут вдруг стало невыносимо жалко их. Я крепко зажмурился, сердце защемило от нахлынувших эмоций. Никогда со мной такого не было. Может это космос на меня так влияет? Всю жизнь прожить в клетке, даже врагу такого не пожелаешь. И самое удивительное, они считают ее своим домом. Что-то мне совсем перехотелось на них охотиться – бедные мышки. Лучше с голоду умереть, чем поднять лапу на несчастных крошечных животных.

– А что еще интересного на твоей планете? – продолжал любопытствовать Джон Траволта.

– Много чего, – ответил я поникшим голосом. Настроение у меня совсем испортилось. Я грустно добавил: – наша Земля очень красивая, лучше не найти в целой вселенной. На ней есть огромные моря и океаны, длинные реки и глубокие озера, непроходимые леса и высоченные горы.

– Я даже не представляю, как все это выглядит, – сказал Джон, – я всегда думал, что наша планета самая лучшая.

– Ваша, это какая? – не понял я.

– Вот эта, – голубоглазый мышонок обвел глазами помещение и клетку.

– Это не планета, это модуль космической станции, – воскликнул я.

– Ну и что. Для нас это дом, мы другого не знаем, – хмыкнул он и добавил: – мы здесь живем с самого рождения. Это наша родина.

После слов Траволты, я совсем потух. Как же грустно осознавать, что мыши не знают другой жизни, они клетку считают домом, а лабораторный модуль космической станции своей планетой. Хотя, ничего удивительного в этом нет. И почему я вдруг сразу записал их в несчастные, скорей всего они себя таковыми не считают. Ведь понятие Родина у каждого свое. Для меня, это, прежде всего, семья, дом, где я живу, моя любимая Белла, люди, которые меня окружают. Все что мне дорого, это и есть моя Родина.

Вспомните кота Генриха в семье композитора Леонида Исаевича (*Подлинный Сократ), он тоже кроме своего дома ничего не видел и при этом наслаждался своим существованием. Миллион раз убеждался, насколько все относительно в нашей жизни. С грызунами мы еще долго общались, они с интересом расспрашивали меня о жизни на Земле. Оказывается, имя было только у одного мышонка. У всех остальных на шее были ошейники, на которых написаны цифры.

Вы не поверите, что еще я обнаружил в лабораторном модуле. Здесь была самая настоящая грядка с растениями. Увидев ее, у меня аж когти зачесались, так захотелось порыться в земле.

– Здесь люди проводят биологические эксперименты, выращивают салаты и зелень, – сообщил голубоглазый мышонок, заметив, как я подлетел к космическому огороду, – они даже нас угощают, очень вкусно.

И опять во мне взыграла совесть. Не смог я испортить орбитальный урожай. Верите, лапа не поднялась. Да что же это такое со мной творится? Больно сентиментальный я стал в космосе.

– Мне всегда было интересно, почему именно вас отбирают для научных экспериментов, а не других животных? – поинтересовался я у Траволты.