Сокровенный человек (апрель 2007)

Впрочем, найти знаменитого человека в маленьком городе очень просто - достаточно спросить первого встречного. В моем случае первым встречным оказалась гостиничная буфетчица, которая с удовольствием рассказала о том, как после смерти мужа, владевшего в Иванове несколькими предприятиями, в том числе хлебозаводом, Валентина Голубева рассорилась с сыном мужа от первого брака, и они до сих пор не разговаривают, хотя их дома стоят рядом и даже строились по одному проекту, хотя дом Голубевой немного меньше. Точного адреса буфетчица не помнила, только название улицы - Ивановская, - зато подробно рассказала, как найти эти два дома. На Ивановскую нужно повернуть от бани номер пять и ехать в сторону Большой Воробьевской. Через двести с чем-то метров дорога сделает изгиб, и как раз напротив этого изгиба стоят те самые два дома. Я нарочно пересказываю эту лоцию полностью, потому что применительно к улице Ивановской такое описание звучит так же, как если бы чернокожий африканец, назначая вам свидание в час ночи на железнодорожной платформе "Бирюлево-товарное", сказал бы, что узнать его можно по газете, которую он будет держать в руках.

Улица Ивановская и находится в самом центре города. Это, впрочем, условное понятие - в Иванове нет ни центра, ни спальных районов, ни промзон; очевидно, центром стоит считать треугольник, образуемый корпусами БИМа, Цирком и Музыкальным театром, обвешанным афишами звезд шансона, - потому что перед театром стоит памятник Михаилу Фрунзе, а к БИМу практически примыкает здание областной думы. Остальной город застроен вперемешку - фабричные корпуса соседствуют с жилыми пятиэтажками, жилые пятиэтажки - с деревянными избушками и типовыми коттеджами дореволюционной постройки. Единственная полноценная улица - проспект Ленина с магазинами, Текстильной академией, мединститутом и прочими главными заведениями города. Ивановская же выглядит абсолютно по-сельски. Избы с резными наличниками, кривые деревянные заборы, водопроводные колонки у обочин. И когда среди этого пейзажа видишь два новых трехэтажных особняка, обнесенных общей кирпичной стеной, как-то не обращаешь внимания на все остальные ориентиры, которые перечисляла буфетчица, - ни на пятую баню, ни на изгиб дороги. Сразу понятно, что здесь и живет семья главной советской ткачихи.

Жму на кнопку звонка, ворота открывает садовник. Объясняет, что Валентины Петровны нет дома, зовет ее сноху. Сноха, симпатичная блондинка лет двадцати пяти (кстати, единственная более-менее красивая женщина, которую мне удалось увидеть в Иванове; это к вопросу о старом мифе, будто здесь - женский заповедник), выходит на крыльцо, выслушивает мою просьбу, достает мобильный телефон, звонит Голубевой, трубку дает мне.

- Ничем не могу помочь, - говорит трубка. - Мне очень приятно, что вы меня помните, но я слишком скромный человек, чтобы давать интервью. В нашем городе живет много героев труда, много знатных ткачих. Найдите себе другого собеседника. - И через паузу, - Тем более что я и так столько лет страдала из-за журналистов.

IV.

Прежде чем искать других собеседников, иду на фабрику Балашова. Фабрика занимает целый квартал, и выбитые окна ее цехов видны практически отовсюду. Удивительно, но на фабричной проходной сидит охранник, - правда, ему нет никакого дела ни до людей, которые ходят через проходную, ни до автомобилей, въезжающих и выезжающих через постоянно открытые ворота. Очевидно, выносить с фабрики уже нечего.

Признаков жизни - никаких, но на общем унылом фоне выделяется железная дверь на пристроенном к большому разрушенному цеху домике (очевидно, когда-то в нем была фабричная контора). За дверью - лестница, на втором этаже неожиданно обнаруживаю вполне прилично отремонтированную комнатку, в которой за швейными машинками сидит пятеро женщин слегка за пятьдесят (видимо, те самые ивановские невесты, которые так и не вышли замуж). Это частное предприятие "Батрак" - название звучит циничновато, но Батрак - всего лишь фамилия владелицы предприятия.

Работницы "Батрака" под руководством мастера Натальи Луньковой шьют женские ночные рубашки. Мастер, в свою очередь, с помощью степлера крепит на каждую новую рубашку этикетку с изображением улыбающейся блондинки и рассказывает, что единственную выкройку, по которой шьются рубашки, лет десять назад кто-то (может быть, та самая мадам Батрак?) утащил с развалившейся фабрики.

- Ткань, правда, уже не наша, не ивановская, - поясняет Наталья Борисовна. - Это таиландский батист, нам его привозят, мы из него шьем. Работа интересная и платят хорошо - от полутора тысяч рублей в неделю. Но вы не пугайтесь, это минимум. Если хорошо работать, можно и три тысячи в неделю поднять. Спрашиваю, неужели ЧП "Батрак" - это все, что осталось от ивановской текстильной индустрии. Мастер Лунькова заверяет, что это не все и что если я поеду на "Зиму", то сам смогу убедиться, что индустрия жива.

V.