Сокровенный человек (апрель 2007)

Западные предприятия вынуждены держать марку, вот в чем все дело. Им выгодно поддерживать "власть рабочих". Лидеры нашего профсоюза общаются с активистами заводов "Форд", расположенных на других континентах, они могут организовать совместную забастовку, а это может отразиться на работе предприятия. И это вопрос престижа, реноме предприятия. Они могут себе позволить переговоры с профсоюзами.

А в случае с нашими предприятиями ничего не действует, потому что власть всегда на стороне "рабовладельцев" и директората. В суде ничего невозможно добиться. А если и профсоюзы на стороне директора, и суд на стороне директора, то директор может просто вызвать ОМОН и перебить всех этих рабочих. Такие вещи уже происходили, и не только в наше время, но и при социализме - расстрел демонстрации в Новочеркасске. Но тогда все это замалчивали, а сейчас это делается открыто, и никто не стесняется.

В общем, царит беспредел и полное бесправие. То есть получается, что когда участвует западный капитал, какие-то гарантии прав рабочих обеспечиваются. Для спасения своего лица хозяева вынуждены вести переговоры с рабочими. Может быть, у них меньше прав, чем у тех, кто работает на таком же заводе в Америке (если говорить о "Форде"), но на тех предприятиях, которые не зависят от западного капитала, трудовой кодекс не действует. Вообще…

Павел Черноморский

Будни агитатора

Троцкист пролетарию не товарищ

Летом 1996 года я окончил школу и стал студентом университета - и тогда же, по счастливой случайности, рядовым активистом вошел в леворадикальную группу "Рабочая борьба", которая действовала в Петербурге еще с перестроечного времени, - сначала как анархистская, а позже, при мне, как троцкистская. В сущности, "троцкизм" - это классический большевизм, крайне жесткий в том, что касается чистоты марксистского принципа. А потому как активисты мы все, будучи студентами-гуманитариями из среды постсоветской интеллигенции, ориентировались на "рабочий класс". Мы были искренне убеждены, что наше дело - защита классового интереса пролетариата и его политическая организация. "Бюллетень Голос Рабочего издается на Балтийском Заводе и выступает в защиту классовых интересов рабочих", - так и было написано на титуле нашего информационного листка.

Яростные неофиты, мы считали, что главное в нашем деле - идеологическая чистота и верность первоисточникам. Любой свой шаг мы сверяли с ленинским "Что делать" и были уверены в том, что наша крошечная группа и рабочие, которые к ней несомненно примкнут, станут вскоре ядром большой пролетарской партии. Правда, мы в это верили. Психологически тут нечему удивляться. Нам всем было по семнадцать-восемнадцать лет, и красный кирпич индустриальной манчестерской кладки, который мы видели каждую неделю, выходя на "заводское распространение", казался нам декорацией той же пьесы, что игралась на Выборгской стороне за сто лет до нашего появления. Да, то время в моей жизни имело в себе подлинную поэзию - и не важно, что сверстники смотрели на нас, как на сумасшедших. Сегодня я могу сказать, что тот с виду бессмысленный опыт дал мне много больше, чем, скажем, пять лет унылой университетской бурсы. Мы шли на завод не для рабочих. Мы шли для себя.