Сокровища Александра Македонского

Раньше это называлось рок. Роковое или, если хотите, божеское, ведшее к гибели, неотвратимому заблуждению, ко всему тому, что носит теперь название бессознательного, неясного мотива, что влечет за собой, изменяет нормальный строй жизни.

Поиски — вот основная нить в приключенческом или детективном романах, будь то поиски сокровищ или поиски убийцы. Разумеется, эти линии поисков могут быть объединены: замечательно у Стивенсона („Тайна корабля“) — искали сокровища, а нашли убийцу.

В начале поисков дается намёк на возможность похищения сокровищ или убийцы, что обычно делается появлением убитого.

Вначале мы видим только следствия неизвестного нам романа, не зная причин. Открытие причин — может дать столь же опасные следствия, как и в таком же романе-событии. Ход раскрытия причин по частям может вызывать и соответствующие следствия, тоже по частям, восстанавливая картину неизвестного романа-события, — но может и не вызывать.

Мне кажется, тайна в романе создается просто. Вы уводите читателя в сторону, предлагая ему лживые объяснения происшедшего случая. Чем объяснения эти правдоподобнее, тем больше у вас шансов, что конец будет убедительным. Даже самый нелепый. Можно, конечно, лицу, открывающему тайну, свершать открытие этой тайны, не давая объяснений, а приберегая их к концу. Но это годится для рассказа, а не для романа.

Волшебника заменил учёный или „миллионер“.

Иванушка-дурак, добродушный и неприхотливый, по-прежнему женится на Василисе Прекрасной, а его злые братья остаются в дураках.

По-прежнему есть клады.

По-прежнему человек рвется к счастью и получает его в сказке — полностью.

По-прежнему вознаграждается добро и карается зло. Редко, но зато до конца! Преодолев уйму препятствий, герой, сохранив здоровье и прямую спину, наслаждается жизнью и довольством.

Если думать, что сейчас все счастливы, то это ложь. Но несомненно, что каждому хоть раз выпадает счастье. Умирать редко кому приятно. Но мы думаем, „не мне, а тебе!“— мысль эгоиста. Умереть за родину и её идеалы приятно. А так как войны, — при крупных идеалах, — неизбежны, то это счастье доступно многим. Я не говорю буквально о смерти, а о страданиях, которые, пожалуй, будут тяжелее смерти. Но эти страдания, — после того, как они кончились, — кажутся человеку счастьем.

Фантастический роман привлекателен тем, что он даёт возможность оптимистического показа правды жизни.

Для беллетриста тайны — клад! Но я хочу истины, а не тайны. Я хочу показать психологическое состояние своих героев…