Сокровища чистого разума

– Вы – оружейник, вы придумали массу орудий смерти, но вздрогнули во время казни, – объяснил майор, с усмешкой глядя на учёного. – Если бы вы остались спокойны или, не дай Игвар, улыбнулись, я приказал бы вас арестовать. И продал бы Клячику. Но вы вздрогнули, Павел. Вы – оружейник, но вы – человек, вам не нравится то, что вы делаете.

– Я ненавижу некоторые свои изобретения, – твёрдо произнёс Гатов.

И, судя по выражению глаз майора, он сказал то, что комендант хотел услышать.

– Мы взрослые люди и потому не всегда делаем то, что хотим. Просто иногда нет выхода…

– Иногда приходится работать по шею в дерьме и делать то, что ненавидишь. – Жо с презрением оглядел беснующихся вокруг одеккитов. – Одно время в Мритии довольно часто менялись губернаторы и короли, однажды она вообще стала центром «империи Северная Менсала», правда ненадолго… И всякий раз мои нынешние подопечные с воодушевлением встречали новую силу и яростно уничтожали всех, кто служил предыдущим властям. Я их ненавижу.

– Почему же вы здесь?

– Не будьте наивным, Павел, именно поэтому я здесь. – Звать официанта не имело смысла – он яростно визжал, наблюдая за смертью третьей жертвы, поэтому Жо лишь погонял по столу пустую кружку и на том успокоился. – Его превосходительство знает, что я не без колебаний казню любое количество одеккитов, стоит им лишь на секунду задуматься о бунте.

– Они не задумаются, – тихо произнёс Гатов. – Бунтуют сильные, а они – жестокие.

* * *

«Я не могу объяснить, как Павлу удаётся находить общий язык с самыми разными людьми. Олли, возможно, что-то в этом феномене понимает, а я теряюсь. Признаюсь, я не очень хорошо умею заводить знакомства, поэтому, наверное, невероятная лёгкость Гатова кажется мне разновидностью колдовства. Или же можно поверить в существование «ауры гениальности», «тончайшей эфирной эманации необыкновенности», о которой талдычат салонные медиумы… Кстати, эта теория, в отличие от всех остальных, способна хоть как-то объяснить происходящее. И я не шучу. Я просто не могу поверить, что беспощадный и развращённый властью менсалийский наместник, человек, видевший столько зла, сколько все писатели Герметикона не придумали за все Эпохи, называет нас своими гостями, пьёт и разговаривает с Гатовым ночь напролёт – мы с Каронимо были вынуждены отправиться спать, – а утром лично сопровождает нас к бронекорде. И не только для того, чтобы пострелять из «Гаттаса» и проститься.

Когда «пулемётный пикник» завершился, мишени оказались разнесёнными в клочья, а сопровождавшие майора военные спустились на землю, он вдруг замер, стоя посреди кузова, и осведомился:

«Насколько я понимаю, вы едете к форту Карузо?»

Мы с Бааламестре дружно поперхнулись, а вот Павел, успевший привыкнуть к проницательности Жо, ответил спокойно:

«Да».

«Договорились с надёжным контрабандистом?»

«Всё так».

«Надеюсь, не собирались ехать через Мритию?»

«Была такая мысль».

«Оставьте её, – уверенно произнёс майор, с усмешкой оглядывая ящики с бомбами. – Вениамин свои земли контролирует очень плотно, и вас заберут на первом же посту. Если хотите подобраться к Карузо, то продолжайте двигаться на северо-восток, пройдите Сочность, углубитесь в Камнегрядку не меньше, чем на десять лиг, и только тогда берите к югу».