Сокровища дьявола

– Та-ак, – протянул Камаев, – Парамонов Пётр Кузьмич, так и запишем, – спросил дату рождения и адрес проживания и внёс соответствующую запись. – Вы вчера находись на дежурстве по водокачке, видели ли вы Матвея Григорьевича Спиридонова? Если да, то когда и в котором часу?

– Как ж не видал, два раза видал. Ён, когда утром в сторону Аканака ишёл, так махнул рукой, тем и поздоровкались. На охоту ишёл с ружьишком, на Гатчинский ток направлялся, я ему ишо удачи пожаловал, так он отшуткнулся. Потом когда ён возвернулся, после обеденного часу, каво там, даже опосля заполуденья это ужо было, так мимо пробёг, так и разговору не получилось, встревоженным уж больно выглядел, спешу, сказал, и дале побёг, а куда побёг, это уж не знамо мне.

– Встревоженный, говорите?

– По лицу дюже волнения проступали.

– А ещё кого-нибудь приметили из проследовавших людей на Верхний Аканак вверх по долине?

– Ишли, двое ишли, аще раньше до Спиридонова, двое ишли и тоже с ружьями, с ними разговор чуток мимоходом был. То местные, приисковые Хапугин и Буряк. Как жизь спросили и дали прикурить мне. Цигарку с махоркой скрутил, шасть по карманам, ан спичек нет, в дежурке оставил, так они достали поджигалку, чик и подносили огонёк, закуривай, говорят, Кузьмич, и подались дале. И неведомо мне, куда ишли, могли дале по Аканаку ушагать, могли и по Гатчинскому ключу, не спрашивал.

– А ничего не напутали?

– Та как ж могу напутать, коли в глаза имя смотрел.

– Если нет ничего добавить, здесь распишитесь.

– А тут чего, за чего закорючку ставить?

– О чём мне рассказали, я на бумаге изложил, так положено.

– Тода можа, коли положено.

Следующим в кабинет зашёл Тарасов, он спешил, ждали производственные дела. Поздоровались – и сразу начались вопросы и ответы.

– Афанасий Петрович, вы наверняка хорошо знаете Спиридонова. Обрисуйте в двух словах, что он за человек.

– Толковый бригадир, работящий, сам пашет и своим в бригаде расслабляться не позволяет, правдолюб, честный, в семье, насколько знаю, полный порядок. Вот так, если кратко.

– Вы уже в курсе, Спиридонов обвиняется в совершении убийства, что на это ответите?

– Никак к уму не могу приложить, что Спиридонов мог убить Буряка, сомнения у меня велики.

– Больше сомнение, а не утверждение?

– Как можно утверждать, я же сказал, большие сомнения, ну не тот он человек. А что, если случайно вместо глухаря Буряка зацепил? На охоте всякое бывает, если по неосторожности. Помните, три года назад Куприянов напарника ранил на утиной охоте. А тут и не знаю, что думать…

– Вы же в курсе, Спиридонов грозился убить Буряка, открыто, прилюдно, не скрывая ни перед кем своё предвзятое к нему отношение. До меня дошли слухи, но я их проверю, при беседе с членами бригады подозреваемый устроил драку, побил Буряка.

– Вроде было такое, сам не видел, но мужики мне рассказывали. Спиридонов со злобы налетел, с кем не бывает, когда за несправедливость душа разрывается, вот и сорвался в гневе, раз ненависть на него в себе затаил. Буряк… – вздохнул и ухмыльнулся Тарасов, – это ж надо, изнасиловать девушку, баб ему не хватало, сирота, ещё в жизни ничего не видела, а тут он ей по этой жизни и рубанул своей подлостью. Ей горе, а ему потеха. Сволочь он в таком разе, нельзя покойников корить, но на язык просится, а то и по круче выразился бы…

– Ну, последнее я записывать не стану, что там меж ними на самом деле произошло, это меж ними и останется. Кстати, Нюра после поднятого шума бабкой Агафьей Гороховой была у меня, собственноручно написала: ни неволил её Буряк, сама в постель легла с ним, так что, увы.

– Если припугнуть, так не такое написать можно, а Буряк так и поступил – припугнул, это уж как пить дать. Девушку знаю, скромница и не из таких, чтоб без замужества в постель кому кидаться.

Последнее Камаев пропустил мимо ушей, а акцентировал:

– А то, что вы, Афанасий Петрович, подметили, так и есть, Спиридонов в злобе сорвался, злобу затаил, это налицо, и я в том согласен. То есть человек невыдержанный, неуравновешенный, способный на исполнение своих угроз, к тому же в состоянии, как принято говорить, аффекта. За девушку горой встал, душой вскипел и готов был отомстить, а тут уж и…

– Если рассуждать по-вашему, то вроде так, но…

– Так вы ручаетесь, что убить Спиридонов не мог насильника, хотя и весьма озлоблен на него был?

– Кто его знает, злоба в нём на Буряка была, а как за чужого человека поручиться, чужая душа потёмки, не спросишь, не заглянешь. Не знаю, что добавить. И всё равно, сомнения у меня на счёт Спиридонова, не мог… Загадка прямо…

Камаев внимательно всё время слушал собеседника, уточнял детали, непрерывно записывал.

Ещё он задал пару наводящих вопросов, дописал что-то на листе бумаги и подал Тарасову:

– Афанасий Петрович, подпишите, пожалуйста, внизу фамилию, имя и отчество, распишитесь и поставьте дату.

Тарасов быстро пробежался глазами по тексту, исполнил просьбу и вышел, а бумага легла в папку.

В эту папку будет вложено и анатомическое заключение, которое сегодня привезёт Крайков.

Глава 8