Сокровища на земле

Это произнесла Мария Григорьевна. Она чуть не плакала. Она была так стара, бедна и одинока, ей хотелось только немного денег. Она прекрасно понимала, что получать их ей не за что, даже мебель не она двигала, у нее сил на это не было, только одно кресло, страшилу-громилу, удалось ей перетолкать из одного угла в другой, но по дороге она разбила какую-то рукастую лоханку и очень боялась, что Анна Степановна это вспомянет. Лоханка была размузейная "Старая Вена", но она этого не знала, а знала бы, так и что с того? Мария Григорьевна была не жадная в отличие от Анны Степановны. Когда-то давно она ходила мыть и убирать к Доде, и та все пугала: "Осторожно". Впрочем, об этом она уже забыла, и вещи Додины ей были не нужны. Никакие вещи ей были не нужны. Она хотела десять рублей, и больше ничего. За эти десять рублей она бы помянула покойницу, не в молитвах, давным-давно она уже не молилась, а просто добрым словом: мол, царство небесное, хороших людей бог к себе забирает, а плохих, грешников, не берет. Поминать бога она любила, ей казалось, что про бога у нее складно получается, и люди ее тогда лучше слушают, хотя вообще-то они ее не слушали. Она обижалась и плакала. Ее спрашивали: чего, бабушка, плачешь? Она не умела объяснить причины, да и не было ее, она плакала и поминала бога. Это было все, что она еще могла и умела.

- Почин чудесное дело, - улыбнулась Лариса ласково. - Ну посмотрите, вот диван. Махина, дом целый. В современную квартиру его не втиснешь. Я бы взяла для подруги, на дачу... Сколько он стоит?

Цена дивана пробный камень. Сейчас все выяснится.

- Вы сами должны знать, - произнесла Анна Степановна довольно пугающим коммерческим тоном.

- Откуда, интересно! - ответила Лариса резче, чем следовало. Подводили нервы. - Вы решайте, вы хозяйки.

Слово "хозяйки" тоже неправильное. Она не понимала, почему нет мальчика, почему вообще нет никого, у Дарьи ведь были знакомые, не только две эти темные старухи бандитки.

- Десять рублей, - решилась наконец одна из бандиток и вытерла рукавом испарину на лбу. Десять рублей за вещь, которая стоила тысячу.

- Т-так, - выдохнула Лариса. Этого нельзя было себе даже вообразить. Т-так, - повторила она, покашляла и вынула из сумочки деньги.

Лариса села в мягкое кресло, покрытое божественной желтой тканью, все внутри у нее дрожало.

Анна Степановна предупредила:

- Кабы клопов там не было, в старье в таком.

- Все может быть, - отозвалась Лариса и пошутила: - А с клопами почем?

- Вам этот бес рогатый нужен? - удивилась Анна Степановна. - Берите его за так, и давайте решать. Обидно, что я одну женщину найти не сумела. Она бы все взяла, все бы и посоветовала. Она к Дарье ходила.

- А еще у нее генерал был, ох и генерал, - вспомнила Мария Григорьевна.

- У генерала жена. И дочь, - сурово ответила Анна Степановна. - А сам умер.

- Не нужен никто, - резко сказала Лариса, - я беру все.

- Как так?

- У меня времени нет перебирать тут. Заберу все. Да и вы торопитесь. Я избавлю вас от всех хлопот.

- А себе наделаете, с какой это стати.

Анна Степановна определенно насторожилась.

- Ну кому-то надо повозиться, - мило и весело ответила Лариса, стремясь к одной цели - общая сумма и никаких деталей Значит, весь секрет в том, что не нашли никого из антикварно мыслящих, искали и не нашли. Это судьба, это жаба.

- Вы ведь нас не обидите, - еле слышно прошелестела Мария Григорьевна, - человека сразу видно, она хорошая, грамотная, ученая, она старушку не обидит.

Лариса нахмурилась. О каких обидах они толкуют, эти бабки в капотах, эти привидения коммунальной квартиры. Она такая же наследница, как они. По совести, у нее прав больше. Она хоть знает, что с этим добром делать. Интересно, на какую сумму они рассчитывали в своих голубых мечтах. Пусть протрезвятся, она им много не даст.

Лариса постаралась улыбнуться помягче.

- Я должна бежать, бабулечки мои хорошенькие. Скажите, сколько денежек я вам должна принести, и я скоренько вернусь с грузовичком, а вы пока, что сумеете, слегка припакуйте. У меня шофер знакомый есть. Добро? Не будем тянуть резину.

Деньги тоже не проблема. Она обойдет двенадцатый этаж, попросит в долг, художники ее выручат. Единственная проблема - темп.

Обе старухи имели обморочный вид.

- Ну что вы такие у меня нерешительные, - еще более ласково пропела Лариса. - Хотите, я выйду на лестницу, а вы посовещайтесь.

Попутно оглядела фарфор, который был виден в раскрытые дверцы буфета. Горы предметов из сервиза "Придвор", стопки тарелок, причем ранних, а не тех, которые изготовляли на Императорском заводе позже, дополняя в последующее царствование то, что разбили в предыдущее на дворцовых обедах и ужинах... Обедали каждый день... триста лет подряд... Не смотреть, не интересоваться, приказала она себе.

А люстра? Во все времена такое было для богатых. Какой сохранности все вещи! Хотя она любила попроще, погрубее, понаивнее, но если совершенство, то вот оно. А истинную стоимость всего этого она не хотела называть даже себе. Что ж, если ей не дано созидать, то ей хотя бы дано понимать и владеть.