Сокровища небес

– Таких, как он, вообще надо в мешок сажать и в нужнике топить! – дополнил обвинения подружки Малыш, вызвав немалое оживление среди зевак. – Извращенец! Он себе мальчиков в Алронге покупает!

– Взять обоих! – рявкнул вельможа, от самодовольства коего не осталось и следа. – А вы что глазеете?! Прочь отсюда! Пошли прочь, сыны свиньи!

И немедленно схлопотал репку и пару гнилых яблок от оскорбленных зрителей.

Что в Киммерии, что в Шадизаре Конан всегда следовал мудрому правилу кулачных бойцов: уж если драки не избежать, бей первым. Вскоре один из телохранителей, вопя от боли, хватался за сломанную челюсть, а двое других, кинувшись вязать руки Диери, на своей шкуре почувствовали, что лучше сойтись врукопашную с дикой кошкой, чем с разъяренной девицей. Против двоих Малыш, перенявший от Райгарха несколько гнусных ухваток асирской борьбы, какое-то время доблестно держался под одобрительные вопли толпы, не забывая при этом крыть обидчиков последними словами. Он ухитрился даже вырвать короткую дубинку у одного из нападающих, а другому в клочья располосовал богато изукрашенную тунику.

Потом его сбили с ног, от тяжелого удара по голове в глазах поплыли малиновые пятна. Малыш перестал отбиваться – берег силы – и скорчился в пыли, прикрывая локтями живот и почки.

«Ну почему мне так не везет? – тоскливо подумал он, глядя на подступающие со всех сторон ноги в грубых сапогах, коими чрезвычайно удобно пинать лежащего. – Всего лишь с девочкой погулять вышел… Забьют, точно забьют…»

– Держите маленькую шлюху, я с ней после разберусь, – злобно прогнусавил над головой знакомый голос. – Ну-ка…

– А ты все равно извращенец! – с отчаянием приговоренного к смерти, намеренного любой ценой сохранить за собой право последнего слова, выкрикнул Конан, прежде чем сокрушительный удар обрушился на его ребра. – Таких топить…

– Р-рубить! – прогремело над площадью подобие боевого клича. Толпа, к тому времени уже выросшая до изрядных размеров, дружно ахнула и всколыхнулась. Мучители вдруг утратили к Малышу всякий интерес.

– Кром-Воитель, – пробормотал Конан, неуверенно садясь.

Распихав зевак, мимо него пронеслось нечто. Нечто было большим, черным и настроенным крайне злобно – Малыш только и успел разглядеть грязноватую чалму на туранский манер и яростно горящие глаза над растрепанной бородой. Развевая полами халата, оно в два прыжка оказалось рядом с Диери и держащим ее охранником.

Удара Конан вроде бы не заметил. Однако телохранитель отлетел на добрый десяток шагов и грудой мяса сложился у забора, девушка растерянно ойкнула, а странный спаситель воздвигся над ней, возгласив с сильным туранским акцентом:

– Жены святы! Собак! Колоть! – после чего, угрожающе набычившись, двинулся на оторопевшего месьора Советника сотоварищи с явным намерением причинять телесные повреждения, кромсать, рубить и совершать прочие противозаконные действия.

К чести последнего, спасаться бегством он не стал. Бывший содержатель Деяниры отступил на шаг, вытянул из-за голенища кинжал и принял боевую стойку. Двое его охранников взялись за дубинки, третий вынул нож. Четвертый, коему Конан своротил челюсть, грустно посмотрел на них, на приближающегося туранца и втихомолку растворился в толпе.

Двоих с дубинками туранское воплощение Крома-Воителя уложило не останавливаясь и не замедлив размашистого шага – просто с быстротой атакующей кобры всплеснуло широкими рукавами, и одному, насколько мог судить Конан, разбило кадык, со вторым сотворило непонятно что, но с тем же результатом: бедняга рухнул без единого звука, даже не успев крикнуть.

Тот, что был с ножом, сделал молниеносный выпад и несколько ударов сердца изумленно взирал на бессильно повисшую руку, переломанную в локте, прежде чем завыть от боли. Туранец подошел почти вплотную к побелевшему Советнику.

– Ты паршивый шакал, – громко произнес он, не обращая внимания на отчаянные выпады противника. Вельможный извращенец явно не был новичком в кинжальном бою, но туранец уклонялся от его ударов не глядя. – Оскорбил женщину. Бьешь лежащего. Тот мальчик – воин. Ты – шакал. Тебе смерть как собаке.

И вдруг, перехватив кисть руки с кинжалом на середине замаха, без усилий загнал клинок по рукоять в горло неприятеля.

– Светлый Митра! – пронзительно ахнула какая-то женщина в гуще толпы, и, словно бы ее возглас послужил сигналом, в наступившей тишине сразу несколько глоток заголосили:

– Убили! Убили!

– Советника Намира убили…

– Зарезали!

Некто совсем уж глупый или приезжий истошно завопил:

– Стра-ажа!

– Рехнулся совсем… Молчи, дурак, – посоветовали крикуну, однако вопль сделал свое дело: плотное кольцо рук, ног, голов с поразительной быстротой начало распадаться, а в отдалении замаячили островерхие шлемы стражников.

– Ох, теперь заварится каша! – выдохнул Малыш, вскакивая на ноги и морщась от острой боли в избитых ребрах. – Бежим отсюда!