Сокровища России

Дело не в моей зарплате. В данном случае я представляю американское правительство. Американский народ. А он может себе позволить и не такое…- Посол наморщил лоб, - но девять самолетов…по цене… Простите, вам никто не говорил, что вы наглец?

- Я стараюсь. - Эдик обозлился на американца. - А вам? Никто не говорил, что мистер Хам ваш родственник?

Американец ослепительно улыбнулся.

- В этом родстве обвиняют всех американцев, но в моем случае это не так. Любой тип из Библии с кружочком над головой подумал бы о наглости, услышав вашу цену. Но я еще кое в чем уверен, кроме того.

- И в чем же?

- У вас отберут картину на таможне. У таможни четкие инструкции с самого верха. Вы не получите ни копейки, если не продадите ее сейчас, хорошо, за два самолета.

- По-моему, я начал прицениваться первым! - возмутился израильский посол. - Советую не встревать, это невежливо. Мистер Поспелов, я тоже говорю от лица израильского народа. Я предлагаю три самолета.

- Это вы встреваете, - раздраженно ответил американец. - Вы наверняка не в курсе, что Эдуард Максимович настоящий мастер устраивать аукционы. Не попадите на удочку, не мешайте. Картину куплю я. Ладно, за четыре самолета.

- Это вы тут устроили аукцион! Вы пришли кого-то встречать? Ну и встречайте себе. Эдуард Максимович, пять Локхидов.

- Я никого не встречаю. Я пришел купить эту картину. - Американец начал нервничать. - Отступитесь, картину вам все равно не получить. И дело тут не в деньгах. Российское государство до сих пор предпочитает кулачный бартер - я имею в виду главного участника торгов. - Американец глазами повел в сторону Президента России, который беседовал с директором ФСБ. - Как я не пытался приехать сюда тихо и незаметно, меня вычислили - и вот результат. Как вы думаете, зачем здесь Президент? Вы хотите устоять против него? Я даю шесть самолетов, мистер Поспелов.

- Президент приехал вовсе не за картиной, - сердито возразил израильский посол. - Семь самолетов. Он встречает кого-то.

- Восемь самолетов. - Американец явно обозлился. - Но из-за вашего упрямства восьмой самолет пойдет в счет нашей помощи Израилю.

- Это не по правилам, - возмутился израильтянин. - Нельзя смешивать торговлю и политику!

- Америке все можно, - прошипел американец. Он всерьез разозлился. - Скажите еще хоть слово - и сожжете собственную танковую дивизию. В придачу к уже сбитому вертолетному полку, который мы вам обещали. И следовало бы проверить ваши связи с арабами. Ну, скажите!

Израильтянин заскрипел зубами, задергался, но смолчал. Американец успокоился. И сказал:

- Уф! Торги окончены. Мистер Поспелов, восемь самолетов. Больше никто не предложит.

- Девять, - процедил Эдик.- Кот с детства мечтает летать на своем самолете.

- Восемь, - отрезал американский посол. - Иначе ваш президент отберет бесплатно.

- А я патриот, - огрызнулся Эдик. - Надо и Президенту шанс оставить.

Американец уставился на Эдика во все глаза.

- Он же ни цента не даст. Вы что, своего Президента не знаете? Восемь самолетов системы Локхид. Это все. Америка не имеет привычки платить лишнего. Это плохая привычка.

- Девять, - стоял на своем Эдик. - Может, я сам хочу, чтобы Президент отобрал "Демона". Мне за державу обидно.

Американец покачал головой, бормоча с досадой:

- Теперь понимаю, почему вас внесли в список "А".

- Это что - расстрельный?

- Русского видно по одной фразе. - Американец от души засмеялся.- Существует список стратегических видов сырья, необходимых Америке. Список "А" - главный. Это люди. Поздравляю, вы в одном списке с Эйнштейном и Фон Брауном. Один - ученый-еврей, второй - ракетчик-фашист, но их объединила любовь к Америке. Патриоты чертовски дорогие, но они того стоят. Вы полюбите Америку. Девять самолетов, хорошо. Вы меня сломали. Картина моя?

- Ваша. - Эдик пригорюнился. - Но я лечу в Англию.

- Все дороги ведут в Нью-Йорк. В Англии быстро заскучаете. - Американец заулыбался. - Я могу посмотреть на покупку?

- Конечно.

Американский посол поднял с пола замотанный в ткань цилиндр. Ребята бросились помогать, и через минуту полотно в рост человека развернулось на полу. Демон глядел на Эдика, и тот, не выдержав, отвернулся. Американец попирал Демона ногами. Имеет право. У Эдика сжалось сердце и кулаки, но он усилием воли приказал им расслабиться. Россиянам плевать на Демона. Вымирающая культура и страна, Эдик до слез гордился упрямством, с каким они желали помереть. Он гордился Россией, ее упорным нежеланием встать, глянуть в глаза Демона и ощутить в себе нечто вечное и божественное, то, что и выражает взгляд Демона. Он гордился ее высокомерием, с каким она видит в Боге именно Демона,- только гений Врубеля сумел воплотить эту российскую идею фикс одной картиной. Россия убила Бога, еще в семнадцатом году, еще раньше, - и тем самым убила его и в себе. Убила себя. Эдик гордился упорством своей родины. Он сам был такой.