Сокровища Тамерлана книга 3 - Море (СИ)

На следующий день после непродолжительных сборов поплыли в пещеру, зрение у моих товарищей было обычным пришлось добавить в комплект их снаряжения мощные фонари. Размеры пещеры так их поразили, что восторгов от увиденного даже не доплыв до города мои спутники выразили уйму. По моей просьбе они потушили фонари и просто остолбенели, когда убедились, что в пещере все видно от голубоватого света сводов покрытых светящимся мхом. Когда по моей команде подплыли плезиозавры и из воды вынырнули три огромные головы на длинных шеях с лохматой гривой, они от неожиданности выскочили на сушу. Сначала я мысленно обратился к плезиозаврам и представил им моих спутников, приказав обращаться с ними так же бережно, как с моей женой. Глядя на огромные оскаленные пасти мои друзья боялись даже подойти поближе к воде, но постепенно видя, как я играю с плезиозаврами и вняв моим увещеваниям они робко спустились в воду. Дуня не отходила от меня и ревниво отгоняла своих собратьев, и они выбрав один Владимира, другой Александра устроили на радостях в воде целый цирк. Александр и Владимир ухватились за шею плезиозавров и те носились по всей подземной акватории моря, то ныряя, то выпрыгивая из воды. Пришлось приказать прекратить цирковое представление, нам надо было заниматься делом. Распаковав оборудование, мы вооружились. Снарядили карабины патронами, приладили на пояс запасные обоймы, одели и подогнали ранцевые огнеметы, зажгли горелки и потихоньку двинулись в направлении к городу. Я рассказывал, как выглядят пауки и то, что они ужасно воняют, но когда из - за камней показались первые членистоногие твари на моих спутников напала просто оторопь. Величиной с собаку, восемь выпученных глаз, создающих впечатление, что все смотрят на тебя, голова и щупальца покрыты щетиной, четыре пары ног, плюс две около ротового отверстия. Секунду назад не было никого и тут же все вокруг покрылось кишащей массой лап и вытаращенных глаз. Не став дожидаться нападения я включил огнемет, это вам не самоделка, струя огня ударила с такой силой, что казалось камни оплавились. Но, как только выключил огнемет пространство передо мной вновь заполнилось, и волна пауков продолжала катиться на нас, как будто перед этим я не сжёг их несколько десятков. Решив на этот раз проверить действенность ружья разредил его в набегавшую волну отвратительных существ. Каждый выстрел картечи проделывал в шевелящейся массе длинную дорожку, буквально сметая все на своем пути. Но пауки этого будто бы и не заметили, буквально в секунды заполнив прорехи, вызванные моими выстрелами. Пришлось снова браться за огнемет, это было более действенное оружие, несколько поворотов вокруг себя и нас снова окружала чистая от всякой гадости земля. Израсходовав боезапас горючего вещества я мог теперь пользоваться огнеметом, как обыкновенной палкой. Перезарядив винчестер дал команду отступать к воде и желательно бегом. Особенно уговаривать двигаться бегом никого было не надо, насмотревшись на кишащее. море клешней и выпученных глаз мои товарищи в припрыжку неслись к воде. Мы пробежали по гряде камней и от воды нас отделяли какие - то метры я уже вздохнул с облегчением, когда поднявшись на очередной уступ понял, что радовался преждевременно. Кольцо пауков окружало нас со всех сторон. Повернувшись к Владимиру и Александру успел прокричать берегите заряд, включайте огнемет, как можно кратковременней. Заметив нас на уступе пауки рванули к нам с удвоенной энергией. С учетом нашей круговой обороны горючего вещества двух огнеметов хватило ровно на пять минут. Три винчестера справлялись намного хуже, кольцо из паучьих лап неудержимо сжималось, и я вспомнил груду белых костей, все, что осталось после римских воинов. Ну вот, пожалуй, и все, самое большее мы продержимся минуты три, можно представить лица любимых людей, без меня им будет тяжело. Как зверь загнанный в угол я искал выход и не находил. Как обидно умирать, когда твое тело полно энергии, а голова полна планов на будущее. Мысли лихорадочно метались в голове неужели нет никакого выхода. Отстреливаясь пытался вспомнить ведь было, что-то необычное в моем видении в схватке римлян с пауками. Но в бою было не до глубоких размышлений. И тут меня словно пробило молнией, монах с его заунывным пением. Напрягшись попробовал издать, хоть какой ни будь звук, но из горла от волнения прозвучал, какой-то сип. Прокашлявшись и вспомнив интонационно мелодию песни монаха запел в лесу родилась елочка. В этот раз собравшись с духом пел я громко, в пещере была хорошая акустика мой голос отраженный сводами разносился по всем уголкам. Поймав на себе сожалеющие взгляды моих друзей, они явно решили, что у меня поехала крыша, продолжал петь. С начало моя песня не произвела на пауков никакого впечатления, толи им не понравился исполнитель, или не нравились слова, но никакой другой репертуар мне сейчас в голову не лез. И я продолжал гнуть свою линию про замерзшую елочку. В какой-то момент они прислушались и заценили мой вокал. Не знаю кто больше обалдел от моего исполнения пауки или мои друзья, но в первый момент застыли и те, и другие. Наконец пауки оценив мой талант стали расползаться, а так называемые друзья вместо аплодисментов упали на землю и стали в буквальном смысле ржать. Как я их не просил они всё-таки в красках рассказали в кают компании, как я исполнял в лесу родилась елочка, ржавым осипшим голосом на мотив, что-то вроде боже царя храни.