Сокровища царя Соломона

Ранним утром Быков проснулся веселый и счастливый как ребенок, предвкушающий праздник или замечательный подарок. Настроение было не просто приподнятое, а близкое к эйфории. Не желая ничем его омрачать, Дмитрий позволил себе один из самых плотных завтраков в жизни: курицу, тушенную в томате с арахисом; рисовую кашу с солоноватым изюмом; громадную кукурузную лепешку с хрустящей корочкой. На десерт он заказал салат из бананов, но это оказалось не сладкое, а очень даже острое блюдо, сдобренное жгучим красным перцем так щедро, что Быков еще долго не мог вымолвить ни слова, так что вынужден был подозвать официанта взмахом руки, а потом общался с ним преимущественно жестами.

С пунцовыми щеками и полным животом покинув ресторан, Дмитрий обнаружил, что прекрасное расположение духа испарилось, сменившись чувством вины. «И зачем я так обожрался? – сердито спрашивал он себя, шагая по солнечной улице. – Разве в этом заключалась цель моего путешествия? Неужели я никогда не научусь умеренности? Все, решено: с этой минуты каждый съеденный кусок буду отрабатывать до седьмого пота. Ты у меня, Дима, всю Ботсвану объедешь, ты у меня все пейзажи и всех зверей сфотографируешь! А сегодняшние обед и ужин переносятся на завтра. Вот так, милый мой. Будет тебе курица с арахисом!»

Быков достал из кармана телефон и увидел, что до встречи с проводником еще целых полтора часа. Выпить кофе, что ли?

– Ага, – пробормотал Дмитрий. – С булочкой.

И отправился в национальный музей Ботсваны, задержавшись у входа возле рельефной карты. Совсем немного зелени и несколько голубых прожилок, остальное – огромное желтое пятно, изображающее пустыню Калахари, окруженную коричневыми плоскогорьями. Отыскав на макете городок Маунг, расположенный в дельте Окаванго, Быков похвалил себя за правильно выбранный маршрут. Тысячу километров пути он преодолеет в машине, фотографируя пески, камни и обитателей пустыни. Зато остаток командировки пройдет среди зелени, напоенной самой большой и полноводной рекой страны. Там можно будет и набраться свежих впечатлений, и отдохнуть.

«Только не с ложкой и вилкой в руках!» – строго предупредил себя Быков. Собственная решимость ему понравилась. Настроение опять начало улучшаться. Засунув большие пальцы за ремень джинсов, Дмитрий прохаживался по скромным залам, где были выставлены большие и маленькие ритуальные маски, примитивное оружие, утварь, ковры, изготовленные из шкур коров, жирафов и зебр. Все это изобилие не помогало представить себя скотоводом тсвана или бушменом-охотником. Настенные панно тоже не впечатляли.

Быков покинул музей со странным ощущением, будто возвращается с кладбища. Время невозможно законсервировать и сохранить в первозданном виде. Оно умирает, теряя краски, запахи и, главное, содержание. Где теперь все эти племена, воспоминания о которых хранились в виде музейных экспонатов? Многие ли их представители провели жизнь так, чтобы умереть со спокойной улыбкой на устах? И если нет, то зачем все это? Для чего? Для кого?

Правда, уже через несколько минут Быков задавался не философскими вопросами, а простыми, насущными. Какими фильтрами пользоваться в пустыне, где песок отражает солнечные лучи? Каким окажется нанятый проводник? Что у него за автомобиль?

Ответы на два последних вопроса Быков вскоре получил. Проводник ему понравился. Это был словак Михал Ленч, отлично говоривший по-русски, по-английски, а также владевший местным диалектом тсвана. Вместе с Дмитрием им предстояло проделать путь с юга на север страны, поэтому было очень важно, чтобы они сошлись характерами. Поболтав с Михалом о том о сем, Быков проникся к нему симпатией. Словак был кряжистым, сильным, надежным. Правда, у него почти напрочь отсутствовала шея, но зачем она в путешествии? Михал Ленч ведь не головой вертеть будет, а баранкой.

– Пойдем, я покажу тебе своего коня, – подмигнул проводник и повел Быкова за угол.

Затем оба остановились – с совершенно разным выражением лица. Михал смотрел горделиво. Быков – несколько растерянно.

– Нравится? – спросил словак.

– Э-э…

– Красавец, а?

«Если и так, то уже немолодой», – подумал Быков.

– Да, – произнес он вслух. – Впечатляет. Он словно из фильмов, которые крутили в видеосалонах в девяностых.

– Почему в девяностых? – обиделся Михал. – Моему коню нет еще и пятнадцати лет.

– А! Так он почти новый.

– Не то чтобы новый, но и не развалина. Правда, пробег у него солидный, но это ему только на пользу.

– Конечно, – согласился Быков, разглядывая вмятины на бортах японского «ленд крузера», а также птичий помет и раздавленных мошек на лобовом стекле.

Можно было бы сказать, что машина черного цвета, если бы не толстый слой пыли, покрывавший ее.

– Дизель, – объявил Михал, словно речь шла о чем-то радостном и удивительном. – Объем два и восемь. Лучше для здешней местности не придумаешь.

– А зачем борта высокие? – поинтересовался Быков, заглядывая в кузов «крузера» через лист нержавейки.

– Можно людей возить, – пояснил владелец. – Видишь сиденья? А можно и добычу. Однажды сюда поместился буйвол. Правда, без головы.