Сокрытое в листве

Следующие три часа следователи потратили на то, чтобы разговорить сонных местных жителей. Дом, в котором Овчинников закончил свою жизнь, стоял заброшенный с 1925-го года. И в старые и в новые времена там были съемные комнаты. Шесть лет назад умерла последняя старуха, жившая там, и дом остался стоять, забытый и людьми, и городскими властями. Забирались окрестные ребятишки иногда, но пару лет назад в доме уже находили труп, поэтому даже дети совались нечасто. В этот раз тело нашел дворник, увидевший, что дверь подъезда открыта настежь, и решивший проверить.

Шума из дома никто не слышал, света в мертвых окнах тоже не было. Новые лица не мелькали, а если и мелькали, то их никто не запомнил. Пока что все это напоминало убийство Родионова – никто ничего не увидел, никто ничего не услышал. Правда, Родионов погиб в своей комнате, а вот Овчинникова сюда явно доставили откуда-то еще.

Наконец на исходе третьего часа бесконечных однотипных расспросов следователям повезло. Жизнь потрепанной и уставшей гражданки Карауловой скрашивали четыре кошки, портрет мужа с черным кантом и явственные признаки легкого помешательства. От крайней скуки память ее чрезвычайно обострилась, как и желание интересоваться всем, что происходит в ее маленьком дворовом мирке. Беседу, разумеется, вел Стрельников. Дмитрий стоял, прислонившись к стене, и успешно игнорировал сильный запах кошачьего туалета.

– …Екатерина Михайловна, а как выглядел тот автомобиль?

– Который?

– Тот, что вы видели вчера вечером.

– Это во дворе что ли, который? Караулов всегда говорил, что авто нельзя пускать во дворы!

С этими словами Караулова показала пальцем на фотокарточку своего мужа.

– Да, совершенно верно, Екатерина Михайловна, мы и хотим объяснить водителю, что не стоит ему беспокоить покой людей, особенно в вечер будней.

– Да не надо ничего никому объяснять! Караулов всегда говорил, что объяснять бесполезно – нужно расстрелять парочку, и только тогда поймут!

У Виктора Павловича дернулись плечи от этих слов, но по счастью заметил это только Белкин. Голос Стрельникова оставался спокойным и вкрадчивым:

– Так что это было за авто?

На колени Карауловой прыгнула одна из ее кошек и стала тереться о ладони хозяйки. Это будто бы вернуло Екатерине Михайловне разум, по крайней мере, она оторвала взгляд от фотографии и ответила вполне нормальным голосом:

– Я не могу сказать точно. Я в них совсем не разбираюсь.

– Понимаю, Екатерина Михайловна, но скажите хотя бы – это был грузовик или легковое авто?

– Кажется, легковое…

Женщина вдруг поманила Виктора Павловича к себе и сама наклонилась вперед. Дмитрию пришлось напрячься, чтобы расслышать ее шепот:

– Вы знаете, я всегда хотела такое авто, но Караулов говорил, что это вздор.

Стрельников ответил ей так же шепотом:

– Отчего же вздор? А вы именно такое авто хотели, какое вчера видели?

– Вздор! Вздор! Мне нельзя в авто – я больная, нервы у меня расшатанные. Мне даже Караулов всегда об этом говорил.

– Ну отчего же нельзя? Вы ведь нормальный адекватный человек, никому не причините вреда. Что бы они понимали – эти врачи?! Вы бы хотели такое авто, какое видели вчера?

Екатерина Михайловна бросила опасливый взгляд на фотокарточку, грозно озиравшую комнату, а после этого затараторила:

– Да! Да! Да! Хотела бы! Именно такую! Чтобы уехать! Уехать! Уехать! Чтобы была только я и мое авто. И никого больше!

– А что в том авто было необычного, Екатерина Михайловна? Почему именно на нем?

– То было лучшее авто из всех! На нем можно ехать, даже если никогда не учился, даже если у тебя нет рук, даже если самого тебя нет.

– А почему на нем не обязательно учиться?

– Потому, что меня все равно не пустят за руль.

– Отчего же не пустят?

– Не пустят! Не пустят! Я их знаю! Я только подойду, чтобы сесть за руль, а он мне скажет назад садиться, да еще посмотрит так… Это он потому такой смелый, что со мной Караулова нет! А если бы был, то он бы поплясал, этот шофер!

Дмитрия осенило:

– Таксомотор? Вы говорите про таксомотор?

Екатерина Михайловна не ответила ничего, вместо этого уставившись на фотокарточку. Виктор Павлович посмотрел на молодого коллегу с такой укоризной, что Дмитрию захотелось провалиться сквозь землю. Стрельников вновь повернулся к своей собеседнице:

– Это был таксомотор, Екатерина Михайловна?

Ответа не последовало. Спустя еще три неудачные попытки Виктор Павлович взял руки женщины в свои. Она тут же высвободила их, отвлеклась от фотографии и посмотрела на Стрельникова. Белкину показалось, что она сейчас же зарыдает, но пока что слез не было. Виктор Павлович вновь спросил:

– Это был таксомотор?

– Да, наверное. Простите меня, я никогда ни в чем не уверена, никогда ничего не знаю. Даже Караулов говорил, что…

– Он ошибался.

То ли Виктору Павловичу надоел товарищ Караулов персонально, то ли надоела сама эта игра. Теперь его тон был жестким:

– Вы уверены в том, что видели. Вы знаете, что видели. Нам очень, очень нужна ваша помощь. Вчера вечером вы видели таксомотор рядом с заброшенным домом?