Сокрытое в листве

– Андрей мне не рассказывал. Но он был добрейшим человеком, товарищ следователь! У него просто не могло быть ни с кем ссор. Вы знаете, когда мы познакомились, я была студенткой первого года и совсем без средств, а у него тогда средства были. И он очень помог мне в те времена… Как я теперь без него?

На этот вопрос у Стрельникова не было ответа. Он решил немного отвлечь Веру Васильевну:

– Позвольте полюбопытствовать, а на кого вы учились?

– На врача во Втором МГУ, но я ушла оттуда по настоянию Андрея после первого года обучения.

– А сейчас чем занимаетесь?

– Слежу за домом, воспитываю сына.

Виктор Павлович улыбнулся и кивнул. В действительности прошлые вопросы были совершенным проявлением любопытства, а не чем-то важным.

– Вы начинали говорить про какого-то иностранца, Вера Васильевна. Расскажите о нем еще раз. Как можно подробнее. Не спешите и не волнуйтесь – мне нужны все детали.

Овчинникова отпила воды, поправила зачем-то прическу, а после этого заговорила:

– Вчера около трех часов… нет, в половину третьего – к нам домой заходил иностранец. Он назвался Шарлем Розье и дал номер телефона.

– Розье? У него был акцент?

– Кажется да, но не сильный. Он очень хорошо говорил по-русски.

– А как он выглядел?

Вера Васильевна уставилась перед собой, представляя иностранца.

– Он выше меня, спина широкая, но большим он не кажется. Лицо круглое и улыбчивое. Он довольно красивый. На лбу залысина, а сами волосы русые.

Виктор Павлович старательно записывал каждое слово этого описания, хотя и понимал, что по указанным признакам в одной только Москве можно опознать сотни мужчин.

– Во что он был одет?

– Простой пиджак, кажется, черный, и брюки.

– Были какие-нибудь запоминающиеся черты? Может, приметы или жесты?

Вера Васильевна задумалась на несколько секунд, но в итоге отрицательно помотала головой.

– Не могу ничего такого вспомнить, товарищ следователь. Если бы он не назвался иностранцем, я бы и не отличила его.

– А ваш сын видел его?

– Нет, Рома был на кухне и ничего не видел.

Виктор Павлович отчеркнул словесное описание и откинулся на спинку скрипучего стула.

– Вы сказали, что этот Розье дал вам номер телефона – зачем?

Овчинникова неожиданно всполошилась и сбивчиво заговорила:

– Так в том и дело, товарищ следователь! Он Андрюшу искал! Он сказал, что ищет встречи с Андреем и сказал, что будет ждать звонка сегодня же вечером. Андрей спустился в аптеку, а после этого даже домой заходить не стал.

– А зачем он зашел в аптеку?

– Оттуда можно было позвонить. Я из окна видела, как он вышел из аптеки и пошел от дома, и…

Овчинникова осеклась, но Виктор Павлович не дал ей времени впасть в истерику:

– И больше не вернулся. Понимаю. Послушайте, Вера Васильевна, а вас не удивило, что кто-то хочет увидеться с вашим мужем? Да еще иностранец.

– У Андрея много знакомых. Некоторые приходят, когда его нет, и просят перезвонить им. Он сам просил, даже требовал, чтобы я сообщала ему обо всех, кто приходил за день. Кроме того, это же все-таки иностранец – я и подумать не могла ни о чем дурном.

– То есть, вас не удивило ни то, что вашего мужа кто-то хочет видеть, ни то, что он идет на встречу вечером после работы?

– Нет, не удивило. Я о многих его делах не знаю, поэтому давно не удивляюсь таким вещам.

Виктор Павлович увидел, точнее, почувствовал, что Овчинникова начинает раздражаться, и поспешил надеть улыбку:

– Я понимаю. Он не хотел вам докучать своими делами, потому и не рассказывал о них. А часто он вот так срывался по вечерам?

– Нет, в последние годы такое почти не происходило, а раньше да – Андрей мог уйти с рассветом и вернуться за полночь. Несколько раз даже не ночевал дома.

– А как ваш муж повел себя, когда вы ему сказали об иностранце? Может, он узнал это имя или номер телефона? Он, кстати, у вас остался?

– Нет, ту бумагу взял с собой Андрей, но я запомнила – там простой номер – 2-82-80.

Виктору Павловичу захотелось смеяться – это был простой номер, настолько простой, что Стрельников и сам его знал. Это был номер приемной гостиницы «Метрополь». Виктор Павлович испытывал приятное, трудноопределимое чувство – это чувство он обычно испытывал, когда видел спину того за кем гнался. Стрельников вполне искренне улыбнулся и вернулся к разговору:

– Вам не показалось, что ваш муж знает имя этого иностранца?

– Нет, наоборот, Андрей очень удивился моим словам. Помню, он даже сказал что-то вроде: «Ну и зачем я понадобился этому интуристу?»

– Вы сказали, что видели, как ваш муж отошел от дома. А как он сел в трамвай вы видели? Или, может быть, он взял таксомотор?

– Нет, простите, товарищ следователь. Андрей просто завернул за угол, и в следующий раз я увидела его уже в морге.

На этот раз Стрельников не успел помешать женским слезам. Вера Васильевна рыдала безутешно и безудержно. Виктор Павлович не пытался ее утешать – сейчас это было бесполезно. Кроме того, слезы, как бы много их не было, все же имеют свою меру, и лучше пусть эта мера исчерпается там, где ее сын не может их увидеть.