Солдат

— Попробуем… — ответил все тот же стрелок, а дом в этот момент содрогнулся от первого попадания.

— Давайте, ребятки, а то они нам сейчас здесь свежих мертвяков наделают! — выругался я и убежал.

Вернувшись к лейтенанту, доложил, что бронебойщики готовы, если отработают, как надо, эту атаку мы сдюжим.

— Слушай, а ротный здесь был? — вдруг спросил Нечаев.

— Это такой гордый горэц? — спросил я, имитируя кавказский акцент.

— Значит, был. Чего же он, дурень, в тыл-то побежал во время обстрела?

— Да кто его знает, нервный он какой-то, — ответил я.

— Был… — произнес лейтеха, а я застыл.

— Как это — был?

— Да вот так, снаряд, видимо, рядом рванул. Между домами видели, когда сюда шли. Весь переломанный, вряд ли долго мучился, — покачал головой Нечаев.

— Вот тебе бабушка и Юрьев день! — только и смог произнести я. Ну надо же, как вовремя-то. А и фиг с ним, тут бойцов жалеть надо, а не говно всякое, что из себя генералов корчит. Теперь еще и наградят посмертно.

— Пошел я, увидимся…

Первую атаку мы отбили довольно легко. Командир назначил штатного бегуна, паренек лет восемнадцати, бегал из подъезда в подъезд, узнавая новости. За всю первую атаку только семеро раненых, причем легко. Мы же выбили у фрицев по два расчета на каждом орудии, зажгли БТР и постреляли человек двадцать пехоты, фигня. Пока выдалось затишье, решил переговорить с командиром.

— Лех, можно с тобой начистоту? — спросил я у взводного, пока оставались наедине.

— Говори, — кивнул Нечаев.

— Ты ведь все про меня пишешь, так?

— Я про всех пишу, про себя тоже.

— А докладывал уже? — спросил я в надежде.

— Вот тут, — командир, расстегнув барсетку, тьфу, планшетку, достал тонкую тетрадь в линейку, — конкретно о тебе, держи, — взводный протянул мне тетрадку и поморщился.

— Давай так, если я что-то сделаю не так, приказ не выполню или еще чего, тогда отдашь куда следует, лады? — предложил я, но реакция командира мне понравилась и, если честно, удивила.

— Это подло. Я собирал сведения по тебе, потому как не знал тебя толком. Теперь же я все равно не смог бы заставить себя отдать тетрадь особистам.

— Это почему? — удивился я.

— Потому что меня первого и взгреют! Хорош командир, если им простой боец вертит, как хочет, — улыбнулся Нечаев, а я вдруг его понял. Ведь если он доложит, как было дело, меня у него заберут и начнут крутить, много знаю, много умею, говорю не так, командиров себе подчиняю, а ему влетит по самое не балуйся.

— Ясно, помнишь, ты просил меня не говорить, что я машину водить умею?

— Конечно, и я благодарен тебе, что ты остался со мной, хотя на том берегу явно безопасней.

— Я тебе просто скажу, хочешь пожить подольше, держи меня при себе, прорвемся как-нибудь. — Вот, вроде и сказал что-то, а вроде и не говорил.

— Ты что-то такое знаешь, чего не знает никто, — задумчиво проговорил командир.

— Возможно, возможно, — покачал головой, я соглашаясь.

— Сань, а ты вообще откуда? Ну, родом?

— Командир, ты же читал выписку военврача, ну не помню я ничего, вообще!

— А воюешь как будто не в первый раз, — заметил Нечаев.

— Так соображаю быстро, вот и получается, сам порой удивляюсь, как что выходит.

— Выписку-то я читал, потеря памяти вследствие контузии, но все равно непонятно как-то.

— Надеюсь, пройдет, так вообще-то доктор обещал.

— Ладно, надо бойцов накормить, пока тихо, да готовиться к новой атаке.

— Я думаю, что надо всех в подвал спускать, — произнес я задумчиво.

— Думаешь, артналет повторят? — взглянул на меня лейтеха.

— Да как бы ни авиа, — произнес я, и мы дружно полетели на пол. Бомба взорвалась совсем рядом с домом, и стены задрожали как бумажные. — Как же мы не услышали-то, все вниз! — заорал я и первый рванул на лестницу.

Собирая бойцов, мы под грохот рвущихся бомб спускались в подвал. Когда за последним, а это был командир, закрылась дверь в подвал, в подъезде что-то грохнуло, и мы поняли, что подъезда больше нет.

— Все к выходу, через подвал идем, на улицу не вылезать, здесь нас вряд ли достанет, — командовал лейтенант.

— Командир, я к остальным сбегаю, может, не всех еще положили? — я рванул по подвалу чуть не бегом, растяжки-то никто не снимал, но я знал, где они стоят. Снял по пути все четыре штуки, заглянул во второй подъезд, бойцы лежали у пулемета, покуривая одну на двоих.

— У вас живые есть? — крикнул я мужикам, те аж подпрыгнули.

— Ну тебя к чертям собачьим, рявкаешь как из-под земли! — обругали меня бойцы. — Вон на первый этаж все спустились, а что?

— Позовите командира, — я присел рядом и тоже принялся скручивать цигарку.

— Кто звал? — раздался голос старшины, что рулил тут взводом.

— Я это, боец Иванов, — ответил я и с чувством затянулся.

— Чего у вас случилось?

— Да так, подъезд наш расхреначили, командир послал узнать, как остальные.

— У нас только два этажа осталось, третьего уже нет, слышишь, — старшина поднял голову и указал рукой вверх, — вон как долбят, суки.

— Ладно, передам командиру, может, к вам придем.

— Добро! В третий пойдешь?

— Конечно, надо узнать, чего там у ребят.

— Давай, на обратном пути загляни, расскажешь ребятам, они мне передадут.