Солдат

«Вот, бля, сели и поехали, только ножками болтают!» – мысли лихорадочно бегали, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь.

Отпросился на НП. Час наблюдений принес мне немного. Немцев возле злополучного «Молочного» дома как грязи. А ее много. Хуже всего, что и в соседних домах тоже противник закрепился, скрытно подойти будет невероятно трудно. Площадь хоть и позволяет наступать довольно широким фронтом, но все же… Эх, хреново было из-за флангов, нужно требовать, чтобы атака шла и с флангов тоже, причем дом штурмовать нашей ротой, а еще две нужно заставить пробиться дальше, к железнодорожной насыпи и обломкам забора. Да вот кто же нам даст три дома штурмовать тремя ротами? У нас и в одной-то меньше двух взводов, так кто же будет все остатки тратить на в принципе не нужные дома?

При довольно слабой артиллерийской поддержке с левого берега Волги на штурм бросили наших соседей, из третьего батальона. Там численность была выше, мы пока сидим, подкрепление обещали. Выдвинули на штурм «Молочного» дома все две роты, на бумаге, конечно, там бойцов по факту всего сотня. Ребята пошли вроде грамотно, но едва достигли стен нужных домов, понесли огромные потери. Немцы долбили в упор из всего, что было под рукой, а было у них немало. Танки, самоходы, минометы и, конечно, множество пулеметов. Я отпросился и издали хоть немного пострелял, снимая одиночных немцев, что попадали в поле зрения. Хорошо, что наступающим выдали приличное количество дымовых гранат, ребята хоть отойти смогли, потеряв половину товарищей в этом, не совсем нужном бою.

Вечером ротный сообщил, что ночью должно прибыть подкрепление, ждем, стало быть, мы явно будем следующими, кого кинут в эту мясорубку.

На следующий день, с обеда, точнее около трех часов дня, началась наша артиллерийская подготовка. С левого берега ударили щедро, долбили минут двадцать, «катюшами» и гаубицами. Еще не успел отгреметь последний снаряд и пыль плотно висела над площадью Девятого января, как позади нашего дома раздалось рычание моторов. Выглянув из окна второго этажа, увидел картину. Целых четыре КВ, три «тридцатьчетверки», два грузовика с пехотой и прицепленными орудиями сзади, да не «сорокапукалки», а грабинские, семидесятишестимиллиметровки. Орудий всего два, но и это хлеб. Откуда только, где столько урвали? Да и вообще, нам ли все это богатство?

Оказалось, нам. Что ротный наговорил в штадиве, что уж там насочинял, но нам прислали небольшое подкрепление и артиллерию с танками.

– Ну что, сержант, а так, – капитан оказался вдруг рядом и показал на новоприбывших, – прорвемся?

– Думать надо. – Блин, ну что я опять-то умничаю, «думарь» хренов, ротный с сержантом уже советуется, довыделывался. Хотя, если вспомнить слова Жукова о сержантах, то вполне себе и нормальная ситуация. – Главное, в одиночку в лобовую не посылать.

– Да что же мы, совсем дурные? – капитан аж подавился от мысли потерять такое богатство.

– С соседями говорили? – продолжил я.

– Да. Танки к ним и пойдут, а мы отсюда, по прямой.

– Опять в лоб?! – поник я.

– Сержант, а чем ты все недоволен? Можешь предложить что-то дельное? Предлагай, изучим и примем решение.

– Немцы за нас не принялись бы, вот что главное! – вздохнул я и, козырнув, вышел в соседнее помещение.

Что же делать-то? Я прекрасно представляю свои, да и вообще шансы пройти через площадь. Еще с прибытия сюда, в город имени Сталина, постоянно ловил себя на мысли, что меня пугает отрешенность людей. Даже те, кто уже сталкивался с войной, бился с врагом, все равно вели себя слишком пассивно. Основной настрой у бойцов был такой, посадите меня, куда надо, и покажите, в какую сторону стрелять. Нет, это был не страх, не трусость или малодушие, так уж приучили этих людей, у нас ведь партия все знает, а простому работяге или колхознику не об этом думать надо было, а как семью свою содержать. Попав на войну, они не перестали мыслить так же, как и раньше, именно поэтому с инициативой было грустно.

Думай, голова, думай. А если… Нет, а что, может, и сработает…

Вернувшись к капитану, излагаю план действий. Тот, отдаю должное, мгновенно включился и придумал все остальное, моя была только идея.

– Тише, кто брякнет чем-нибудь, в задницу эту брякалку пусть сразу сует! – шепчет ротный.