Солдат

Открывшая вскоре картинка чуть снова не отправила его в ступор. Она даже с натяжкой не укладывалась в понятные для Вани определения. Вся лужайка была покрыта мертвыми актерами, игравшими немцев. По-настоящему мертвыми, не понарошку, это Иван понял сразу. Лужи застывшей крови, остекленевшие глаза, раззявленные рты, густой и сладковатый мерзкий смрад, роившиеся над трупами зеленые мухи — все это ну никак не походило на постановку.

— Сука, какой-то бред… — Иван потерянно обвел взглядом трупы. — Кто их убил? И когда? Пока я валялся без сознания?

После чего, не сдержавшись выблевал все содержимое желудка, возле того самого белобрысого немца, который стрелял в него. Этот валялся на спине, пальцы левой руки были судорожно сжаты, из них торчал пучок травы, вырванный вместе с землей, а правой рукой он зажимал распоротый живот, из которого выпирали жгуты синеватых кишок.

Возле белобрысого застыл уже русский солдат, в грязной форме, явно не по размеру, он лежал лицом вниз, а на его затылке, в спутанных, светлых волосах, пузырилась черная кровь. В кулаке он все еще сжимал длинный штык от немецкой винтовки.

— Да что ж за хрень такая?!! — взвыл Ваня, упал на колени, схватил солдата за гимнастерку, перевернул его на спину и чуть не свихнулся от сюрреализма происходящего, потому что узнал в солдате самого себя.

Но сойти с ума не успел, потому что сзади послышался отчетливый щелчок, очень похожий на звук холостого удара курка по бойку…

Глава 2

Этот очень хорошо знакомый щелчок, мигом угомонил жуткую суматоху мыслей в голове. Иван сильно вздрогнул от неожиданности, замер, а потом медленно обернулся и уставился на пистолет в руке русского офицера, который сидел, привалившись к стволу вербы, за кустами, поэтому Ваня его сразу не заметил.

От ужаса по спине пробежали ледяные мурашки, желудок сжался в судорожных спазмах, а сердце почти остановилось.

Этот офицер, несмотря на то, что был одет в советскую форму, вызывал у Вани не меньший ужас чем немецкие солдаты. Закаменевшая жуткая ухмылка на окровавленных губах, тяжелая челюсть, распирающее воротник мускулистая шея и мертвые, пустые глаза убийцы. Гимнастерка на груди офицера была вся изорвана и залита кровью, лицо заливала мертвенная бледность, но «Вальтер» он держал твердо и целился Ивану прямо в голову.

Раздался еще один щелчок, офицер зло дернул скулой, бросил пистолет и взялся за рукоятку саперной лопатки, на лезвие которой налипли окровавленные пряди светлых волос.

А затем, помогая себе левой рукой и глухо рыча, пополз к Ване.

— Эй-эй, зачем? Ты что творишь? — машинально заорал Иван и отскочил назад. — Я же русский… свой я!!!

— Русский? — офицер остановился и с коротким стоном повалился на бок. — Иди сюда, русский…

— Вы ранены? — Иван подскочил к нему и стал на колени. — Может перевязать… только… только я не умею. И нечем.

— Помоги вернуться… — прохрипел военный, сплюнув кровавым сгустком.

Иван ухватил его подмышки и оттащил назад, к дереву.

Офицер немного помолчал и с закрытыми глазами властно поинтересовался:

— Кто такой, звание, часть, почему голый?

— Иван я, — растерянно ответил Ваня. — Иван Куприн. Звание? Какое звание? Я не служил никогда. Голый… ну, я купался, нырнул, а когда вынырнул, все поменялось. Откуда здесь немцы взялись? Куда я попал? Кто всех убил?.. — и прошептал, наконец, догадавшись, кто перестрелял актеров. — Это… это вы их убили?

Офицер пропустил мимо ушей последний вопрос и, исподлобья заглянул ему в глаза.

— Нырнул, говоришь?

— Ну да, — Иван растерянно оглянулся. — Что за чертовщина?

Военный криво усмехнулся.

— Надо же… еще один бедолага…

— Что? — стуча зубами, спросил Иван.

— Ничего, — отрезал офицер. — Из какого года попал?

— Куда попал? — Ваня вытаращил на него глаза. — Что значит, попал?

— Вordel de merde… — русский неожиданно выругался на французском языке. — Шевели мозгами, сраный говнюк! Сейчас двадцатое июня тысяча девятьсот сорок второго года. Идет Великая отечественная война. Из какого года, спрашиваю, тебя сюда занесло?

— Как, сорок второго года?.. — из глаз у Ивана снова потекли слезы.

— Так, сраный придурок! — брызгая розовой слюной, заорал офицер. — Соображай быстрей, у нас всего около получаса. Скоро я умру, а сюда припрутся немцы. Хочешь жить? Нет? Тогда иди нахер…

— Х-хочу!!! — отчаянно заикаясь от ужаса, согласился Ваня. На самом деле, его мозги напрочь отказывались понимать происходящее, но жить все равно очень хотелось.

— Из какого года?

— Из две тысячи двадцать первого! — быстро отрапортовал Иван.

— Как у вас там? — офицер ухмыльнулся. — Впрочем, похер, примерно представляю. Не служил — это понятно. Вижу, спортсмен?

— Да, — Ваня закивал и, неожиданно смутившись, признался. — Современное пятиборье, мастер спорта международного класса. Год назад занял первое место на молодежном чемпионате мира. Во взрослую сборную только взяли. Но я все изговнял…

Слезы текли по щекам не останавливаясь.