Солдат мафии

Выйдя из тюрьмы, он уже был способен защитить себя. Инстинкт самосохранения научил его замечать полицейских, даже когда те бродили по городу под видом бродяг, роющихся в мусорных ящиках.

У торговца электропилами был взгляд полицейского.

Джонни осторожно сдвинул руку Мери и поднялся. Потом с минуту постоял возле постели, чтобы убедиться, что жена не проснулась. И снова почувствовал себя виноватым за то, что женился.

Он не принадлежал к тем, кто может жениться. Она не знала, с каким человеком связалась, выйдя за него замуж. А он это прекрасно знал и должен был оградить её от опасности.

Ее, которая стала ему так дорога...

Не зажигая света, он подошел к комоду и выдвинул верхний ящик. Под грудой носков пальцы нащупали внушающий уверенность «кольт» 38-го калибра. Зарядив его, Джонни вышел из комнаты и поднялся на чердак.

На крыше было четыре слуховых окна, выходивших на все стороны дома. Он оглядел окрестности.

Лунный свет заливал редкие деревья, кусты, проселочную дорогу, холмы и разделяющие их долины. Джонни неторопливо осмотрел все вокруг, но не заметил ничего, что могло бы вызвать беспокойство.

Тогда он спустился по лестнице и прошел в кухню. К этому времени он уже окончательно проснулся. Прежде чем зажечь свет и приготовить чашку кофе, Джонни задернул шторы.

Потом положил пистолет на стол и присел, чтобы глотнуть обжигающую жидкость. Проглотив её, вновь вернулся мыслями к приезжему со взглядом полицейского.

В принципе у него не было никаких оснований бояться полиции. Но, несмотря ни на что, он её презирал. Конечно, человек, купивший у него накануне шляпу, мог быть агентом местного отделения ФБР, заехавшим чтобы убедиться, что у него все в порядке.

Но нет, он выглядел слишком старым и не был похож на агента ФБР. Это был полицейский, и явно из полиции большого города, а большая их часть давно продалась мафии.

Однако существовала и другая возможность. Сотрудник Министерства юстиции его предупреждал: если он постоянно станет видеть в любом незнакомце члена мафии, его нервы не выдержат такого напряжения и однажды воображение сыграет с ним злую шутку.

Может быть, это сейчас и происходит?

Он так не думал, но и такую возможность следовало учитывать.

Когда первые лучи зари залили розовым штору на окне, он допил третью чашку кофе и выключил свет перед тем, как её поднять. Страх его постепенно пошел не убыль, но тем менее не уходил совсем. В глубине души Джонни чувствовал, что для этого есть причины. Взяв пистолет, он обошел старые постройки фермы, выглядывая по дороге в каждое окно, а потом вернулся в комнату на втором этаже.

Мери продолжала спать. Осторожно, чтобы не разбудить жену, он забрал одежду и спустился вниз. Там надел рубашку и комбинезон, носки и башмаки. Сняв шляпу, висевшую на крючке, распахнул дверь и, держа пистолет у бедра, шагнул в прохладу раннего утра.

Прищуренные глаза светились жестким светом, когда он внимательно осматривал проселочную дорогу и окрестности. Он потратил на обследование немало времени, а потом обошел вокруг дома, останавливаясь на каждом углу, чтобы осмотреться. Но снова не обнаружил ничего подозрительного и вернулся в дом, чтобы приготовить ещё кофе.

Может быть, действительно виной всему расшатанные нервы?

Но у него была вполне основательная причина быть настороже, и эта причина была такой же жесткой, как он сам.

Он чертовски хорошо знал, что Ренцо Капеллани станет его разыскивать — иначе просто не могло быть — и ещё он знал, что рано или поздно наступит день, когда его найдут.

И главное — он не мог не думать, что они сделают с Мери.

Джонни вспомнил, причем с такой ясностью, которую предпочел бы избежать, каким образом поступили они с другой девушкой, куда более юной, чем Мери. И ни в чем не повинной...

Ее звали Кларисса Эспозито, и был ей всего лишь год, когда Джонни увидел её впервые.

В тот год, когда умер его отец, ему исполнилось семь, и он остался один в целом свете. Мать скончалась год спустя после его рождения, и он знал её только по маленькой фотографии, которую носил на груди в медальоне подарке отца. Но в двенадцать лет, потеряв этот медальон, он всего лишь пожал плечами. В конце концов, какое это имело значение? Он никогда не знал этой женщины!

Когда отец умер, Джонни остался без семьи, и единственное, что ему светило — это детский приют. Однако произошло нечто неожиданное: его приютил официант ресторана, в котором работал отец. Того звали Артуро Эспозито, он был женат и у него был ребенок — крошка Кларисса. Жена его тяжело болела и больше не могла иметь детей.

Семья Эспозито жила в крошечной квартирке, состоявшей из единственной комнаты и кухни. Отец, мать и девочка занимали комнату, а Джонни следующих шесть лет спал на расшатанном диванчике на кухне.

Эспозито с женой неплохо к нему относились, старались как могли и делали все от них зависящее, чтобы он чувствовал себя как дома. Они пытались вырастить его честным человеком, и не их вина, да и не вина Джонни, что он стал преступником.