Солдат удачи

И, как всегда после долгой разлуки, замок Саттон застал Джекдо врасплох. Сегодня Саттон выглядел свежим и умытым, словно его построили всего лет пятьдесят назад. На камнях над дверью, омытых вчерашним ливнем, сверкали инициалы Ричарда Уэстона, а рядом с ними — бочка, символ рода Уэстонов.

Когда старик Блэнчард, некогда служивший форейтором у мистера Уэбб Уэстона-старшего, распахнул двери Центрального Входа, Джекдо бросилась в глаза перемена, произошедшая с Большим Залом. Это унылое место, столько лет остававшееся заброшенным и забытым, теперь словно расцвело. Три больших стола, установленных на помосты для свадебного пира, украшали букеты цветов. Незабудки, васильки и какие-то другие синие цветы, названия которых Джекдо не знал, оплетали свежие побеги плюща. Кто-то приложил много сил, чтобы сделать обеденную залу сэра Ричарда Уэстона такой же прекрасной, какой она была в те дни, когда Фрэнсис, первый наследник саттонского поместья, играл свадьбу со своей возлюбленной.

И вот майор Джон Уордлоу сделал шаг и ступил в эту залу, ощущая незримое присутствие всех женихов и невест, что побывали когда-либо прежде в этом месте. Сколько свадеб, сколько брачных ночей, сколько зачатий и рождений повидал Саттон за свою долгую, чудесную историю? Магический дар Джекдо вселил в него частицу того давно забытого счастья, и гость поспешил вверх по Западной Лестнице с криками:

— Джон Джозеф! Джон Джозеф! Я приехал! Это Джекдо!

В дверном проеме появился его друг, облаченный в форму капитана 3-го полка легкой драгунской кавалерии Его Императорского Величества австрийского императора, с крестом рыцаря Мальтийского Ордена, висевшим на ленте вокруг шеи. Джон Джозеф воскликнул:

— Джекдо! Слава Богу, ты приехал!

Между ними сразу же установилось полное взаимопонимание: с первого же взгляда друг на друга им вспомнились их детская дружба, их давние беседы. Джон Джозеф без малейших колебаний прямо спросил:

— Ты понял, что это за дата?

И Джекдо ответил:

— Да.

— Как же это могло случиться со мной?

— Значит, так тому и быть.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что говорю, — Джекдо добрался до верхней ступеньки и встал рядом с другом. — Это случайность, совпадение, ошибка. Ты должен относиться к этому именно так.

— Но, Джекдо… мой старый, добрый друг, как же так?.. Это ведь случилось. Меня угораздило выбрать именно этот проклятый день.

— Джон Джозеф, положись на судьбу. Своими мрачными мыслями ты только усугубишь ситуацию.

Капитан наконец улыбнулся:

— Ты прав… как всегда.

— Значит, мы едем в церковь святого Николая?

— Да. Горация ждет нас с гостями у церкви в десять часов.

— Горация? — повторил Джекдо, и в глубине его сверкающих глаз притаилась грусть.

В старой церкви было очень тихо и спокойно. Все благовония, воскурявшиеся здесь на протяжении трех столетий, казалось, слились в единый благостный аромат, возвышавший чувства тех, кто переступал порог Дома Господня. Даже старый дядюшка Уильям (теперь он был графом Уолдгрейв, поскольку Джордж умер, не оставив потомства) только тихо кивал в ответ своим мыслям, а Томас Монингтон настроился на благодушный и веселый лад.

Все были готовы: жених и шафер, одетые с иголочки, подруга невесты с сияющими глазами, почтенный Уильям Пирсон, уже держащий наготове молитвенник. Все ждали только момента, когда прибудет леди Горация Уолдгрейв в сопровождении своего отчима, мистера Хикса.

Величественные низкие звуки органа, придававшие атмосфере особую торжественность, внезапно сменились одинокой, ясной, высокой нотой; ей вторил жизнерадостный перезвон колоколов на колокольне.

— Она здесь, — громко зашептали все.

На ступенях церкви тоже послышались голоса. Викарий спросил: «Пора?» Ида Энн прощебетала: «Ты чудесно выглядишь». Заиграла другая музыка.

Джекдо, безусловно, все знал. Еще не повернув головы, он знал, что судьба свершила неизбежный поворот, и у него за спиной стоит в шелестящем атласе и шелковой фате под фамильной диадемой Горация Уолдгрейв, которую он любил всю жизнь.

Когда он наконец обернулся, то же сделал и Джон Джозеф. Они оба стояли молча и смотрели на невесту, которая медленно шла по проходу, держа за руку отчима и скромно, без всякого выражения, глядела себе под ноги.

Сознавая, что забыл о хороших манерах, Джекдо пошевелился, и Горация, должно быть, почувствовав это, тут же подняла глаза. На краткое мгновение их взгляды встретились, и в них молнией сверкнуло узнавание. Затем Горация решительно перевела взгляд на Джона Джозефа, который теперь стоял лицом к алтарю, развернув плечи и выпятив грудь, как подобает настоящему военному.

Джекдо понял все: понял, что она его знает, но не осознает этого. Понял, что она полна любви к своему жениху и что именно это означали слова дедушки Джейкоба: «Ты найдешь ее и потеряешь все». В конце концов он все-таки нашел свою родную душу, но она предназначалась другому.

В наступившей тишине прозвучали первые слова брачной церемонии. Через несколько минут Джекдо передал Джону Джозефу золотое кольцо, которое должно было связать Горацию Уолдгрейв с его лучшим другом.