Солдат удачи

— Вот это да. И откуда ты здесь взялся?

— Местный. Наши предки работали тут на шахтах еще при царе.

— Не знал, — удивился напарник. — Давно воюешь?

— С самого начала, — достав из кармана четки, стал перебирать. — Был в Иловайске и Дебальцево. Много мы там положили этой нечисти.

Максим знал об этих боях из телевизионных программ, лишних вопросов задавать не стал.

Небо впереди между тем посветлело, обозначился рельеф местности — чуть волнистая бурая степь с балками и едва проглядывающие вдали развалины.

— Там село Пески и укропы, — показал рукой в перчатке Ким. — Регулярно бьют по нам из минометов с орудиями и «Градов». Мы же даем ответки только из стрелкового оружия. Вроде этого, — похлопал он по кожуху пулемета.

— Минские соглашения?

— Они. Мать бы их, — харкнул за бруствер.

За час до смены со стороны Песков донеслось гудение моторов, стихло. В небо плеснули языки пламени.

— Огневой налет! Ложись! — успел крикнуть напарник.

Максим повалился рядом, закрыв голову руками, в голове мелькнула искрой мысль: «Кранты». Сверху пронесся вой, за окопами ударили разрывы, качнулась земля. За первым залпом последовал второй, с тем же результатом. В перерыве меж ними из блиндажа выскочили бойцы, заняв соседние ячейки.

Как только отгремел последний взрыв и наступила тишина, старший лейтенант заорал из одной из ячеек: «Огонь!»

В сторону украинских позиций заработали два «утеса», к ним присоединились автоматы. На правом фланге захлопали выстрелы гранатомета.

— Отставить! — приказал через несколько минут командир, и стрельба тут же стихла.

— Ну как? Не обделался? — отвалился от пулемета Ким, достав из кармана сигарету и щелкнув зажигалкой.

— Да вроде нет, — вставил новый магазин в автомат Найденов.

— Это что. Обычно они бьют дольше.

С неба посеял мелкий снег, порывами налетал колючий ветер, наступил хмурый рассвет.

Весь остаток дежурства в светлое время наблюдали за украинскими позициями, изредка вступая в перестрелки, а ночами подвергались ударам из запрещенных Минскими соглашениями ракетных систем залпового огня. После одного такого в батальоне погибли два парня. Это называлось «груз 200».

На следующий день, в сумерках, к позициям батальона выдвинулись два «Града», и огненный ливень унесся в сторону Песков. За этим наступило несколько дней затишья. Ответка возымела действие, противник явно охладился на какое-то время.

В окопах регулярно появлялся Моторола, сопровождаемый молчаливым Гиви, выслушивая доклады командиров и давая указания. В своем боевом облачении он был похож на краба, неизменно бодр и оптимистичен. Как-то зашел и в блиндаж к разведчикам, где выпил чаю.

— Ну как, моряк, привыкаешь? — отхлебывая из кружки, подмигнул Максиму.

— Привыкаю, — ответил Найденов.

— Ладно, — допив, поставил на стол кружку командир. — Бес, выйдем со мной, пошептаться надо.

Оба, встав, вышли наружу.

— Не иначе, что-то придумал, — щурясь от дыма сигареты, сказал Мирон. Как и Хазар с Кимом, он воевал третий год и хорошо знал комбата.

— Помню, оборонялись мы тогда под Славянском, — пояснил он свою мысль, — наших ребят чуть больше взвода было, а укров — батальон, при поддержке бронетехники и снайперов. Ну так вот, по утрам Моторола устраивал для них дискотеку. Из мощных колонок, установленных на возвышенности в подвале, лились азаны, мусульманские призывы к совместной молитве, и все те «герои» считали, что оборону держат полторы тыщи чеченцев. Атаковать боялись. За это время подтянулись еще наши, всю ту группировку раскатали. Потери у них составили сто двадцать убитых и полторы сотни раненых. Вывозили всю ночь. Мы наблюдали.

— Кстати, наши «Грады» на позиции прошлой ночью тоже вызвал он, — добавил ополченец с позывным Леший. Я как раз заходил в штабной блиндаж к приятелю. Слышал, как Мотор ругался с начальством по рации.

Через неделю, вечером, они сменились с дежурства, прибыла замена. Назад возвращались тем же бэтээром, грязные и заросшие щетиной. Прибыв к месту дислокации, для начала вычистили оружие и помылись в душе, выстирав обмундирование, повесили сушиться. Надев сменку, сходили в столовую, где на группу был оставлен «расход»[23]

, поужинали и завалились спать.

На следующее утро многие отправились в город. Хотелось побыть в гражданской обстановке.

— Приходилось бывать в Донецке? — спросил у Найденова Бес.

— Нет, командир. Я здесь в первый раз.

— В таком случае давай с нами, — кивнул на Хазара и еще одного парня с позывным Снегирь. — Они оба дончане.

Позавтракав, в десятом часу вышли из части, день обещал быть погожим. Над высотками на востоке поднималось солнце, небо прояснилось и стало выше, стоял легкий морозец. Хрустя инеем на тротуаре, направились к проспекту, по которому катили автомобили и троллейбусы. Там остановились у киоска «Союзпечать».

Пропустив две маршрутки, сели на третью и вышли на обширной площади рядом с высоким зданием, украшенным по фасаду арками и колоннами, несколькими памятниками и двумя скверами по бокам.

— Это наш оперный театр, — кивнул на здание Хазар.

— И главный проспект города — улица Артема, — добавил второй дончанин.