Солдатский маршал [Журнальный вариант]

После отстранения от командования фронтом он приехал в Москву и, как впоследствии вспоминал, «три дня не вылезал из дому, нигде не показывался». Но время лечит. И Конев вскоре пришёл в себя. Пошёл в Генеральный штаб, отыскал генерала Бокова и узнал от него, что происходило на фронтах. Генерал–майор Ф. Е. Боков служил в Генштабе в качестве заместителя по оргвопросам. Так сложилось, что разработки Генштаба («канцелярии», по выражению Сталина) Верховному докладывал именно он. Маршал Шапошников часто болел, Василевский мотался по фронтам.

Неожиданно в кабинет Бокова вошли командующий войсками Волховского фронта генерал Мерецков и член Военного совета фронта Мехлис. Она знали о смещении Конева с должности комфронта. Мехлис внешне ничем не выказывал своих эмоций, но внутренне, и это Конев сразу почувствовал, был удовлетворён произошедшим. Мерецков спросил:

— Что ты тут делаешь? За назначением?

— Ничего не делаю. Свободен.

— Как свободен?

— Сам знаешь, как… С фронта снят. Впереди — ничего определённого. Вот, зашёл узнать, как дела у моего преемника Соколовского.

— А какое–нибудь назначение получил?

— Пока нет. И это и угнетает, и раздражает больше всего. Пускай бы с понижением в звании, в должности, но — лишь бы на фронт.

— А ко мне на армию пойдёшь?

Конев усмехнулся:

— Суворов в лучшую свою пору, когда турок громил, корпусом командовал. А ты говоришь, пойду ли на армию…

Вошёл дежурный офицер и сказал, что товарищей Мерецкова и Мехлиса вызывают в Ставку.

— У нас сейчас встреча с товарищем Сталиным, — пояснил Мерецков. — Я ему напомню о тебе.

В то, что Мерецков действительно заведёт со Сталиным разговор об опальном генерале, Конев и верил, и не верил. Но Кирилл Афанасьевич сдержал своё слово. Вернее, всё произошло несколько иначе: у Мерецкова одной из армий командовал заместитель, хороший штабист, но в практических делах человек неопытный. И он попросил Сталина утвердить на должность командарма Конева.

Сталин внимательно взглянул на Мерецкова. Сразу ничего не ответил. И вдруг спросил:

— А что Конев, в каком он настроении?

— Настроение у него… Рвётся на фронт. Сказал: приму хотя бы и корпус.

Спустя час на квартиру Конева прибыл офицер по особым поручениям

и вручил листок, на котором был написан номер телефона, по которому он должен позвонить в ближайшие часы.

Конев понял, что судьба его решилась. Метнулся в Генеральный штаб. Из кабинета Бокова позвонил по номеру, который ему был вручен. Послышался знакомый глуховатый голос:

— Товарищ Конев, здравствуйте. Как ваше настроение?

— Плохое, товарищ Сталин.

— Почему плохое?

— Я — солдат, в такое время солдат не должен сидеть дома, он должен воевать.

— Подождите. Дайте мне три дня на то, чтобы разобраться. Мы вас пошлём вновь командовать фронтом.

— Товарищ Сталин, если вы считаете, что я не могу справиться с командованием фронтом, то я готов ехать командовать армией. Надеюсь, что с этим я справлюсь.

— Я знаю, вы договорились с Мерецковым. Мерецков решил воспользоваться ситуацией… Нет, мы не можем себе этого позволить. Мы вас пошлём командовать фронтом. Подождите три дня, дайте мне срок разобраться. Желаю всего хорошего.

О дальнейших событиях И. С. Конев вспоминал так: «Через три дня я явился к Сталину и был назначен командующим Северо — Западным фронтом.

Направляя меня на фронт, Сталин резко и, я бы даже сказал, грубо отозвался об одном из моих предшественников на этом фронте, сказав, что тот «расстрелял веру своих солдат в победу». Меня покоробило от этой категоричности суждений. Всего неделю назад я испытал это на себе».

Но это Иван Степанович сказал, диктуя свои воспоминания спустя многие годы. А тогда, в 43‑м, он был счастлив новым назначением.

Что же произошло в феврале 43‑го на Западном фронте? За что Сталин отстранил Конева от должности? Только ли придворные интриги стали причиной отлучения Конева от командования войсками?

С 22 февраля по 23 марта 1943 года левое крыло Западного фронта проводило наступательную операцию против жиздринской группировки 9‑й армии генерала Моделя. Целью операции было «развить успех, достигнутый на южном стратегическом направлении и не допустить переброски туда немецких сил с центрального участка фронта». Подобные операции, имевшие те же цели, в это время проводились соседними фронтами: Малоархангельская операция, Севская операция, Ржевско — Вяземская, Старорусская.

Жиздринская наступательная операция проводилась силами 16‑й армии генерала Баграмяна. Задачи Баграмяну были поставлены серьёзные: прорвать фронт в восемнадцатикилометровой полосе в районе Запрудное, Высокая юго–западнее города Сухиничи и наступать на Жиздру, а затем на Брянск. Совместно с войсками Брянского фронта охватить и взять Брянск.

Армия имела в своем составе шесть стрелковых дивизий и одну стрелковую бригаду. Для усиления удара и развития успеха сюда же, во второй эшелон, прибыли 9‑й танковый корпус и танковые бригады.