Солдаты холодной войны

Мойерс: Сидни Дрелл, вы член Научно-консультативного комитета при президенте и руководитель Центра линейного ускорителя Стэнфордского университета. Есть ли альтернатива ракетам МХ наземного базирования?

Дрелл: Да, есть. Я полагаю это важным для выживаемости наших войск. …Мы изучали другие варианты размещения и предлагали как возможную идею размещения ракет МХ на малых подлодках, двигающихся в прибережных водах.

Вновь рассуждая несколько лет назад о возможностях базирования, Перри сухо сказал: «У нас была очень сложная исследовательская программа, и мы пытались предлагать разные варианты базирования ракет МХ так, чтобы они не подвергались удару, который вывел бы их из строя. …В итоге все закончилось размещением их в пусковых шахтах».[362]

Дрелл хранит две вещи со времен дебатов в своем кабинете Гуверовского института. Одна представляет собой шарж из «Нью-Йоркера», изображающий двух мужчин за барной стойкой, один говорит другому: «Обычно я склонен к наземному базированию систем МХ. Но когда я приму несколько стаканчиков, мне начинают нравиться те маленькие подлодочки».[363]

Вторая вещица – это миниатюрная псевдомодель одной из любимых Дреллом мини-субмарин, сделанная несколькими его выпускниками во время баталий вокруг базирования МХ. Это луковицеобразное судно с ракетой, прикрепленной к каждому из бортов, и маленькой кукольной фигуркой Дрелла в рулевой рубке. На носу выведено трафаретом «Корабль США “Дрелл”».

Работа Перри на ядерном фронте не ограничивалась ракетами МХ или бомбардировщиками «В-52», предназначенными для того, чтобы нести ядерные боеголовки. Он также давал ход или ускорял разработку нескольких других систем оружия, которые могли наносить ядерный удар по Советскому Союзу, включая ракеты «Трайдент» на подводных лодках, сами ракеты «Трайдент» и крылатые ракеты.

«В то время, – говорит он иногда своим студентам, – я вполне отчетливо осознавал риски создания смертельно опасных ядерных систем, но полагал, что такие риски необходимы, учитывая вполне реальные угрозы, с которыми мы сталкивались во время холодной войны».[364]

По его мнению, новые виды вооружения предназначались не столько для ведения войны, сколько для ее недопущения. «Все эти системы, которые я вам описал, предназначались для предотвращения ядерной войны, – говорил он. – Мы не хотели, чтобы Советский Союз думал, что у него есть военное преимущество над нами, которое могло бы сподвигнуть его на нападение.

Движущей силой моей работы всегда был страх – ясное осознание того, как опасно ядерное оружие. И страх того, что оно может быть использовано, а также четкое понимание катастрофических результатов в случае его применения. Не думаю, что люди понимают это даже сегодня».[365]

Хотя Перри не был напрямую вовлечен в ядерные переговоры с Советским Союзом, работа над оружием, которую он начал, имела потенциальные последствия для любого соглашения, которое ограничивало системы доставки ядерного оружия. Администрация Картера унаследовала незавершенную вторую фазу переговоров о разоружении, ОСВ-2, от Джеральда Форда и Генри Киссинджера. После пересмотра позиции, позволяющей поторговаться на переговорах, Джимми Картер направил своего государственного секретаря Сайруса Вэнса в Москву в марте 1977 года для того, чтобы он представил новые американские предложения. Они призывали установить более низкий потолок по ядерным вооружениям, чем установили в качестве своей цели Форд и Брежнев во Владивостоке в конце 1974 года. Кремль грубо отверг новое предложение, сказав, что оно несовместимо с прежними договоренностями.

На протяжении последующих нескольких лет Вашингтон и Москва сблизили свои расхождения и в конечном счете достигли соглашения по новому договору, которое Джимми Картер и Леонид Брежнев подписали в Вене 18 июня 1979 года. Соглашением устанавливался изначальный лимит в 2400 единиц средств доставки стратегического ядерного оружия – межконтинентальные ракеты наземного базирования и ракеты, размещенные на подводных лодках и на тяжелых бомбардировщиках, баллистические ракеты класса «воздух – земля». Потолок сократится до 2250 единиц к 1981 году. Договор также затрагивал многие другие вопросы, включая запрет на подвижные ракетные комплексы, подобно некоторым планам размещения ракет МХ, а также ограничения на количество боеголовок, которые может нести одна ракета, – 10 для каждой новой ракеты, которые могут производиться в соответствии с этим договором, 14 для ракет, базирующихся на подводных лодках. Картер направил договор в Сенат на ратификацию через четыре дня после церемонии подписания в Вене.