Солдаты холодной войны

Горя от нетерпения и желая быстрее организовать рассмотрение его идеи в Белом доме, Кэмпелман прижал в угол Дика Чейни на каком-то вечернем мероприятии и спросил вице-президента о возможности неофициальной встречи. Они встретились утром 16 ноября. Кэмпелман передал Чейни копию последней памятной записки Андреасена – Кэмпелмана о разоружении. «Мне показалось, что он заинтересовался темой и быстро понял положительные стороны нашего предложения», – писал Кэмпелман в отчете о встрече.[520] Он также отмечал, что Чейни вспомнил, как Сэм Нанн выступал против поставленной Рональдом Рейганом цели уничтожения ядерного оружия.

Трудно представить Чейни, серьезно рассматривающего план Кэмпелмана; вероятнее всего, он проявил вежливость по отношению к человеку, который показал свою безупречность, работая на Рейгана. Кэмпелман, судя по всему, почувствовал скрытый подтекст отмашки, когда Чейни сказал ему, что проконсультируется с Государственным департаментом, отметив в своем отчете о встрече: «Полагаю, они отнесутся скептически».

Несмотря на эту неудачу, Кэмпелман встретился с массой других высокопоставленных помощников Буша, включая Кондолизу Райс, к тому времени уже ставшую государственным секретарем, и двумя ее старшими советниками Робертом Джозефом и Николасом Бёрнсом, а также Эриком Эделманом, заместителем министра обороны. В итоге он получил возможность встречи в конце 2006 года с руководителем аппарата Белого дома Джошем Болтеном. Он передал Болтену текст речи, которую, по его мнению, президент должен произнести. Президент Буш заглянул, когда эти двое беседовали в кабинете Болтена, но не стал обсуждать с Кэмпелманом этот вопрос. В конечном счете Кэмпелман прекратил попытки выхода на администрацию Буша.

Пока Кэмпелман вел свою кампанию в Вашингтоне, Шульц и Дрелл совещались в Калифорнии о том, что можно было бы сделать для уменьшения ядерных угроз. По мнению Дрелла, сокращения вооружений в соответствии с переговорами не решали проблему. «Я изучаю состояние дел между 1990 и 2005 годами, все говорят: «Ну, цифры уменьшаются», однако они не сокращаются в значимом виде. Обладать двадцатью тысячами вместо семидесяти тысяч – это все равно неразумно. …Большое значение имеет вероятность попадания технологии в руки других стран, а также то, что порядок величин остается таким, что мы не знаем, что с этим делать».

Шульц понимал, что террористы не испугаются ответного удара: «Если вы подумаете о людях, которые совершают атаки смертников, и представьте себе, что подобные люди получают ядерное оружие, их по определению ничем нельзя сдержать. И если террористы получат что-либо, то вы и знать не будете, кому отвечать. Поэтому я считаю, что это очень опасная вещь».

Во время обеда в доме у Шульца 20 декабря 2005 года им пришла в голову мысль провести конференцию в конце 2006 года в честь 20-летия встречи в верхах в Рейкьявике и посмотреть, как можно было бы оживить дух переговоров между Рейганом и Горбачевым и использовать для решения текущих ядерных проблем.

Несколькими годами позже Дрелл так вспоминал разговор. «Мы сказали, что оказались в тупике. Опасность нарастает. Опасность распространения очень серьезна. …Может быть, нам стоит вновь посетить Рейкьявик и посмотреть, что привело к нему. Какие последствия он имел? Но важнее всего, какое влияние он оказывает на сегодняшний день?»[521]

Шульц сказал: «Мы не собирались задним числом пересматривать Рейкьявик, типа что было бы, если бы они сделали это или то. Мы, скорее всего, хотели сказать: каковы же последствия этой встречи для нас сегодня?»[522]

Бывший переговорщик по вопросам контроля над вооружениями Джим Гудбай сказал, что Шульц рассматривал возможность сделать что-то, что совпало бы с 10-й годовщиной Рейкьявика в 1996 году, но он не поддерживал идею уничтожения ядерного оружия до тех пор, пока Дрелл не предложил провести конференцию по случаю 20-й годовщины Рейкьявика. Шульц подтвердил, что в 1996 году эта идея была еще в зачаточном состоянии.

Сам Дрелл, как считает Гудбай, не думал серьезно об уничтожении. «Когда я вспоминаю какие-то вещи из прошлого, из того, что мы с ним написали вместе, я не могу вам сказать, что или он, или я были так уж зациклены на этой идее уничтожения ядерного оружия. Дело в том, что мы больше внимания обращали на начальные шаги в тех областях, о которых мы совместно писали. …Мне кажется, он говорил так: да, уничтожение ядерного оружия – это благородная идея, но это идея будущего».[523]

«Он кажется типом плодовитого, гениального ученого, – говорил Гудбай о Дрелле, – но он мог бы получить черный пояс за бюрократическую борьбу в Вашингтоне. Он поистине на этом собаку съел. Поэтому я считаю, что именно он сделал многое, чтобы вся эта машина заработала».