Солдаты Рима. Книги 1-4

   Поиски затягивались. Фабин предполагал, что время давно перевалило за полночь. Если бы тучи разошлись, то по звёздам он определил бы точнее. Они дошли почти до выхода из котловины, когда Салиен вдруг позвал его.

   -- Фабин...

   Ветеран подбежал к новобранцу и замер, невольно вздрогнув. На земле лежал Квинт Луканий. Точнее не лежал, а висел. Тяжёлый дротик насквозь прошил грудь и вонзился в землю. Луканий повис на нём в полусидячем положении, запрокинув голову назад и ухватившись руками за древко. Как и подобает настоящим мужчинам, он встретил врага лицом к лицу. И проиграл.

   -- Ищите, аквилифер должен быть рядом!

   Петросидий лежал в пяти шагах позади Лукания. Он до конца выполнил свой долг, защищая орла с мечом в руке, но силы были неравные. Фабин склонился над ним. В глазах аквилифера навечно застыла боль отчаянья. Ветеран протянул руку и закрыл их. Потом с трудом вырвал древко из окоченевших пальцев и поднял орла над головой. Хищная птица сверкнула серебром и распустила крылья, вытянув вперёд узкую голову с раскрытым в яростном клёкоте клювом. Она словно кричала, что четырнадцатый легион не погиб и по-прежнему будет гордо шествовать по Галлии.

   Когда вернулись к месту ночевки, Бальвенций спал. Во сне он стонал и беспокойно ворочался. С воспалённых губ слетали бессвязные неразборчивые фразы похожие на команды, как будто он ещё не вышел из боя. Фабин положил орла рядом, так, чтобы птица одним крылом касалась его плеча, и центурион сразу успокоился.

   Утром Фабин взял с собой одного легионера и отправился на поиски других спасшихся. Перед уходом он подозвал Салиена.

   -- Ты, вроде, говорил, что охотился с отцом на горных козлов?

   -- Говорил.

   -- Тогда назначаю тебя в команду фуражиров. С едой у нас туго, так что постарайся добыть что-нибудь к обеду.

   -- А долго мы здесь пробудем?

   Фабин пожал плечами.

   -- Пару-тройку дней, наверное. Пока командиру не станет лучше. Иначе живым мы его не донесём.

   Крупными хлопьями повалил снег, укрывая тёплым покрывалом озябшую землю, и вместе с тем заметая следы отгремевшего боя.

   7

   По белому полю брели люди. Тит Лабиен поднялся на башню у преторских ворот и приложил ладонь ко лбу. Яркое зимнее солнце отражалось в снегу тысячами огненных бликов и слепило глаза. Ему потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к свету и разглядеть наконец цепочку человеческих фигур.

   -- Сколько их?

   -- Мы насчитали двенадцать, - ответил дежурный трибун.

   -- И ради этого вы оторвали меня от дел?

   -- Мы подумали,.. - замялся трибун. - Может, это гонцы от Цезаря? С важными вестями?

   -- Гонцы Цезаря пешком не ходят.

   Люди пробивались через снежные заносы, с трудом вытаскивая ноги из глубоких сугробов. Выбравшись на дорогу, они построились в колонну по два и двинулись к лагерю. Тит Лабиен прищурился - сомнений не было, шли римляне, жалкие остатки какой-то части. Но какой? Ближайший лагерь Сабина и Котты находился отсюда в шестидесяти милях, остальные были ещё дальше. О ведении каких-либо боевых действий в последнее время он не слышал, галлы вели себя спокойно и даже дружелюбно. Неужели опять германцы зашевелились?

   Впереди, опираясь на самодельный костыль, шёл центурион. Красный гребень на шлеме печально поник и колыхался на ветру куцым хвостом. Следом гордо ступал молодой солдат, высоко к небу подняв серебряного орла. С высоты башни казалось, что священная птица сама собой парит над головами людей, величаво разбросав крылья и крепко сжимая в когтях золотые молнии. Замыкал шествие поседевший в боях ветеран.

   Увидев орла, Лабиен всё понял без слов.

   -- Дежурной когорте построиться у дороги! - крикнул он и сбежал вниз.

   Лицо центуриона, синее от холода, показалось ему знакомым. Он напряг память: Тит Бальвенций, примипил четырнадцатого легиона, того самого, что был отправлен в зимний лагерь в Адуатуку под началом Титурия Сабина и Аурункулея Котты. Несколько лет назад он впервые встретил его на мосту через Аксону. Как же меняют людей время и обстоятельства!

   Бальвенций тоже узнал легата. Он остановился в трёх шагах от него и выпрямился. Потом отбросил костыль, уже не нужный, и хриплым голосом произнёс:

   -- Прошу разрешения войти в лагерь... Я привёл легион!

   Слова прозвучали в морозном воздухе громко и отчётливо, как присяга. Их услышали все, кто в этот час собрался у ворот.

   Лабиен обвёл строй глазами, и сердце защемило от боли. Двенадцать человек - голодные, замёрзшие, израненные, но гордые и сильные духом. Настоящие бойцы. Настоящие мужчины! Ресницы повлажнели; он коротко кивнул и приказал:

   -- Внимание всем: принять на караул, ворота открыть! - голос дрогнул. - Легион впустить в лагерь! - Потом отступил в сторону, сжал правую руку в кулак и приложил её к сердцу.

ПОЯСНИТЕЛЬНЫЙ СЛОВАРЬ

   Все пояснения адаптированы к описываемому периоду, о более ранних формах или поздних изменениях сообщатся особо.

   Авгуры одна из древнейших римских коллегий жрецов, ведавших ауспициями (гадание по полёту и крику птиц). 

   Альпы горная цепь в южной половине Центральной Европы. 

   Альпы Грайские - часть Западных Альп к югу от Монблана;