Солдаты Рима (СИ)

   Германия встречала Цезаря со страхом. Большинство племён поспешили изъявить Риму покорность и выдать заложников. Тех, кто не сделал этого, уничтожали безжалостно и с особой жестокостью, как когда-то галлов, чтобы раз и навсегда отвести от государства германскую угрозу. Свебы, так кичившиеся своей доблестью, отступали вглубь лесов, уводили жён, детей, прятали имущество. Вожди собирали по селениям всех способных носить оружие и готовились дать отпор Цезарю, если тот зайдёт слишком далеко. Разведчики сообщали, что войска германцев скапливаются где-то в верховьях Визургия, однако на встречу римлянам не пойдут, будут ждать на месте.

   Испытывать воинское счастье в болотах Германии Цезарь не стал, и, посчитав, что достаточно навёл на германцев страха, вернулся в Галлию. Мост он приказал разобрать наполовину, чтобы враг не воспользовался им для переправы, а самому иметь возможность в кратчайшие сроки вновь перейти Рейн. После этого он оставил две вспомогательных когорты для охраны моста, остальную армию двинул к Итию.

   4

   Жители Ития никогда не видели в своей гавани такого скопления кораблей. Глядя на них с высоты прибрежных скал, окружавших гавань, каждый понимал - готовится что-то грандиозное. Заходящее солнце, зависшее над мысом оранжевым шаром, отражалось в металлических наклёпках и щитах ярко-рубиновым почти кровавым цветом, от чего казалось, что все эти толстопузые "перевозчики", быстроходные либурны, грозные триремы охвачены самым настоящим огненным вихрем. Но это только казалось. Иначе набатный колокол на Часовой башне давно бы гудел тревожным боем, оповещая людей о пожаре в порту. Большая часть судов были вытащены на берег, десятка полтора юрких хеландий приткнулись бортами к деревянным мосткам у складов, и только вооружённые до зубов триремы покачивались на волнах у выхода из гавани, воинственно обратив окованные медью тараны в сторону Пролива. Нападения не ждали, не было силы, что могла сокрушить такой флот. Просто так завещали предки - всегда стоять на страже.

   Ещё до того, как торговля была разрушена войной, в гавань Ития ежедневно заходили два-три десятка кораблей. И это считалось много. Приходили ареморейские купцы, бритты, испанцы, иногда греки. Везли хлеб, вино, ткани, дешёвую одежду, оружие. Из Глубинной Галлии и Белгики доставляли железо, меха, соль, породистых лошадей. Здесь же у причалов обменивались товаром, кому что надо, и уходили. Так уж повелось издавна: Итий служил центром галльской торговли. Город рос, богател, его купцы доходили до Африки, торговали с малоазийскими городами. А потом пришли римляне, и торговля рухнула.

   В римском лагере, разбитом на холмах напротив бухты, прозвучал сигнал трубы, возвещающий о начале первой стражи. Ночь осторожно подобралась со стороны моря и прикрыла военный городок тёмной пеленой, скрыв его от любопытных глаз местных жителей. В темноте поблёскивали лишь огоньки костров, слабо колеблющиеся под напором северо-западного ветра.

   Лагерь не спал. Легионеры собирались вокруг костров, болтали, пили вино или просто смотрели в ночное небо, думая о прошлом и будущем. Солдаты любят мечтать. Особенно о том, как вернутся домой. Патрульные на улицах с завистью поглядывали на товарищей и спешили пройти мимо, дабы не травить душу. Прошли они и мимо огромного галла с головой закутанного в длинный плащ. Свет факела выхватил его из темноты, подержал в отблесках мерцающего пламени несколько ударов сердца и потерял снова. Подозрений у патрульных он не вызвал. Галл не прятался, не пытался бежать, он просто стоял и смотрел на звёзды: вышел человек воздухом подышать... Да и связываться с таким гигантом!..

   Галл проводил патруль взглядом, подождал немного, потом поправил плащ и пошёл следом. Нарождающаяся луна не освещала, а только дразнила, и идти приходилось в кромешной темноте. Но шёл он быстро, не спотыкаясь, словно обладал каким-то особым чувством видеть даже во мраке. Сторонний наблюдатель отметил бы: шёл он бесшумно, как в стане врага. Хотя скорее по давней привычке, чем по необходимости. Перед поворотом на виа принципалис он замер, пригляделся к часовым у претория и повернул направо, к форуму.

   Миновав площадь, галл свернул на узенькую улочку между палатками экстраординариев и направился к кварталу, где римляне держали заложников. От остального лагеря это место ничем не отличалось: не было ни ограждения, ни охраны, ни какого-то особого знака. Пленники жили той же жизнью, что и все. Бежать никто не пытался, не было смысла. Их охраняли не стены и не люди, и даже не боги - их охраняли имя и слово Цезаря. Ни одно племя в Галлии не приняло бы беглецов под свою защиту, боясь навлечь на себя гнев Великого Римлянина.