Соленый волк

А во дворе не очень молодые, но далеко не старые люди. Трое мужчин и две молодые женщины. Все стильные, ухоженные, все улыбаются, всем весело. Видно, что собралась своя компания — друзья детства или одноклассники, все свои, никто никому ничего не продает, но ярмарка тщеславия все-таки открыта. Все красуются друг перед другом, все хотят произвести впечатление.

Как выглядел Долотов, Артем примерно знал. Высокий, русые волосы, модельная стрижка, густые черные брови вразлет, прямой нос с острым кончиком и узкими ноздрями, широкий рот, четко очерченные губы. И заметная родинка на подбородке. Открытое лицо, светлый взгляд, ослепительная улыбка… Долотов ничуть не походил на человека из криминальной среды. Да никто из его друзей и не мог подумать, что его могут арестовать.

— Гражданин Долотов? — спросил Малахов, глядя на мужчину, который полностью подходил под описание внешности, данное Фокиным.

— А в чем, собственно, дело? — Долотов посмотрел на него, окинул взглядом оперативников.

Бойцов из группы немедленного реагирования Малахов оставил у машины, поэтому с ним только его опера.

— Подполковник полиции Малахов. Начальник отдела внутренних дел по Волговодскому району.

— И что? — Долотов пытался держать хорошую мину, но взгляд его метнулся в сторону в поисках спасения.

— Я так понимаю, у вас гости.

— Одноклассница вот в отпуск приехала… — Долотов кивком указал на молодую женщину в светлом плащике поверх серого платья. И плащ брендовый, и платье. — Но вас это нисколько не касается.

— Одноклассницы, одноклассники? — Малахов посмотрел на одного мужчину, потом на другого.

Одноклассники его не настораживали. А вот с бандитами Грамаря могли возникнуть осложнения. Но пока что они на помощь Долотову не спешили.

— Может, все-таки объясните, что вам от меня нужно?

— Если можно, я сделаю это в другом месте. Не хотелось бы нарушать атмосферу легкого элегантного бытия.

— Как вы сказали? — донесся вдруг голос с крыльца.

Из дома через открытую дверь вышла молодая красивая женщина лет тридцати. Светлые, зачесанные назад волосы, чистый открытый лоб, в глазах завораживающая синева. Взгляд насмешливо-жесткий, но в правильных чертах лица нежность, помноженная на изящность. Платье неброское, светлое, однотонное, видно, что дорогое. В руке она держала бокал с белым вином. Пальцы красивые, маникюр идеальный, перстень с бриллиантом. И на груди алмазный камушек в такой же оправе. Малахов глянул на нее мельком, но рассмотрел всю, от набоек на тонких высоких каблуках до заколки в волосах.

— Если это ваша супруга, пусть займет гостей, — сказал он, обращаясь к Долотову.

— Во-первых, не супруга, а во-вторых… — начал тот.

— А в-третьих, вас хочет видеть гражданин Фокин, — оборвал Долотова Малахов. — Продолжать?

— Не знаю никакого Фокина!

Малахов не хотел смущать гостей Долотова, но тот упорно его не понимал. Что ж, тем хуже для него.

— Гражданин Долотов, вы задержаны. И вам придется проехаться с нами.

— На каком основании?

— Ну какой же ты тугой! — Максим подскочил к Долотову, хотел просто взять его под локоть, но тот попытался его оттолкнуть.

Максим и сам не производил впечатления человека, связанного с криминалом. И даже казался легкой добычей для представителей агрессивной части социума. И Долотов не видел в нем серьезного соперника, а зря. Максим легко перехватил его руку, взял ее на прием. И, заставляя Долотова корчиться от боли, повел его к машине.

— Может, все-таки скажете, что происходит? — спросила бриллиантовая блондинка, глядя на Малахова с нескрываемым интересом.

Он и сам чувствовал растущий интерес к этой особе, но расставался с ней без малейшего сожаления. После Стеллы женщины интересовали его исключительно в порядке эстетического восприятия. Приятно было посмотреть на красивую женщину, но еще лучше забыть о ней как можно скорее. Эта блондинка всерьез могла заинтересовать его исключительно как жена подозреваемого, но Долотов исключил брачные с ней отношения.

— Жалобы можно подавать в письменном виде на бумажном носителе информации, в электронном виде, также можно обратиться устно — в суд, прокуратуру, управление собственной безопасности, — сухо сказал он и с беспристрастным выражением лица повернулся к ней спиной…

Павлова он посадил за руль своего внедорожника, а сам вместе со Стасовым занял место на заднем сиденье, взяв Долотова в тиски. Они поджимали подозреваемого с двух сторон, этим настраивая его на тесноту тюремной камеры. И при этом хранили молчание, нагнетая нервное напряжение. Своего рода психологический прием.

Долотова хватило ненадолго.

— Почему вы молчите? — нервно спросил он.

— Не уверены, что вы и есть тот самый Роман Павлович, о котором говорил гражданин Фокин, — сухо, без всякого желания говорить ответил Малахов.

— Какой еще Фокин?

— Также вас должен опознать гражданин Горошников.

— И Горошникова не знаю.

— Может, и не знаете, — кивнул Малахов. — Именно поэтому мы молчим. Предпочитаем разговаривать на языке фактов.

— Каких фактов? — У Долотова невольно дернулась нога.