Солнечная лотерея

Разговор надолго утих. Гамильтон просто сидел и тщетно пытался заставить свои мысли прекратить бешеную прискочку. Сейчас надлежало быть крайне осторожным и рассудительным.

– Хочешь, остановимся где–нибудь? – предложила Силки. – Может, выпьешь лимонаду?

– Ты заткнешься или нет?! – взорвался Гамильтон.

Силки послала ему полный отчаяния взгляд и в испуге уставилась на дорогу.

– Извини. – Нахохлившись, Джек подыскивал себе оправдание. – Новая работа, неприятности всякие…

– Могу представить!

– Ты – можешь? – Он не смог подавить циничных ноток в голосе. – Кстати, ты собиралась рассказать… Твоя работа. В чем она состоит?..

– Все то же самое.

– Черт побери, что же это?

– Я по–прежнему работаю в «Тихой гавани».

Малая толика веры в разумность окружающего мира вернулась к Гамильтону. По крайней мере, кое–что осталось. По–прежнему существовала «Тихая гавань». Небольшой осколок прошлой реальности, за него можно ухватиться в трудную минуту.

– Заедем туда! – выпалил Джек с жадностью. – По паре пива, а потом – домой!

***

Когда они добрались до Белмонта, Силки поставила машину на противоположной от бара стороне улицы. Джек критически оглядел фасад кабака. Особых изменений пока не наблюдалось. Разве что малость почище. В оформлении четко присутствует морской элемент, алкогольные аллюзии как будто стали менее явными. По правде говоря, Джеку стоило труда прочесть отсюда рекламу «Золотистой пены». Горящие красные буквы сливались в плотное пятно. Если не знать, что они означают…

– Джек, – встревожилась Силки, – ты не объяснишь мне, что происходит?

– А именно?

– Сама не знаю. – Девушка растерянно улыбнулась. – У меня такие странные ощущения. Будто в голове крутятся беспорядочные воспоминания… Только какие–то бессвязные… Знаешь, как разорванные бусы.

– О чем они?

– О нас с тобой.

– А–а… – Джек покачал головой. – Может, там еще и Макфиф?

– Чарли тоже. И Билли Лоуз. Словно все случилось очень–очень давно. Но ведь этого не может быть. Мы же только–только познакомились.

Она сжала виски кончиками пальцев. Джек мимоходом отметил, что лак на ногтях отсутствует.

– Каша какая–то получается, честное слово!

– Хотелось бы тебе помочь, – искренне признался Джек. – Но я сам здорово запутался в последние дни.

– И что ты об этом думаешь? У меня такое чувство, будто я вот–вот должна ступить и провалиться сквозь мостовую!.. – Девушка нервно засмеялась. – Наверно, пора подыскать себе другого психоаналитика.

– Другого? Ты хочешь сказать, у тебя один уже есть?..

– Конечно! – Силки взволнованно обернулась. – В этом все и дело. Ты задаешь такие странные вопросы! Ты не должен спрашивать о таких вещах, Джек. Это неприлично. Ты мне причиняешь боль, Джек.

– Извини. – Гамильтон смущенно заерзал. – Не надо было подкалывать тебя.

– О чем ты?

– Оставим это!

Распахнув дверцу, Джек вылез на тротуар.

– Давай пройдем в бар и закажем пивка.

«Тихая гавань» претерпела внутреннюю метаморфозу. Квадратные столики, накрытые белыми крахмальными скатертями, расставлены аккуратно и с умом. На каждом зажжена свеча. Стены украшены гравюрами Ива и Кюрье. Несколько пожилых пар чинно ели зеленый салат.

– В глубине приятнее! – заметила Силки, ведя Джека между столиков. Вскоре они сидели в уютном затененном уголке, изучая меню.

Отведав поданное пиво, Джек решил, что это лучшее пивко за всю его жизнь. В меню значился «Маккой» – настоящее немецкое бочковое пиво, тот самый сорт, который всегда крайне редко удавалось найти. Впервые за все время, проведенное в мире Эдит Притчет, Джек испытал что–то вроде оптимизма.

Дружески подмигнув Силки, Гамильтон поднял кружку. Девушка улыбнулась и ответила тем же жестом.

– Как здорово быть снова здесь с тобой, – отхлебнув из кружки, сказала она.

– Точно.

Подвигав в нерешительности кружку с места на место, Силки наконец спросила:

– У тебя нет приличного психоаналитика? Я перепробовала их сотни… Всегда перехожу к кому–то получше. Так и самого лучшего найду, верно? В принципе, каждый может кого–нибудь предложить…

– Только не я.

– В самом деле? Как странно!

Силки принялась разглядывать литографию на стене, изображавшую зиму в Новой Англии в 1845 году.

– Схожу посоветуюсь с консультантом МОПСа. Обычно они помогают.

– Что такое МОПС?

– Международное объединение психологической санитарии. Ты разве не состоишь там? Все состоят!..

– Вообще–то я – маргинальный тип.

Силки вытащила из сумочки и показала членское удостоверение МОПСа.

– Они решают все проблемы, связанные с психическим здоровьем. Это просто чудесно, психоанализ в любое время дня и ночи!

– А лекарства тоже?

– Разумеется. И еще у них – круглосуточная диетслужба.

Джек простонал:

– С Тетраграмматоном, пожалуй, было легче!

– Тетраграмматон? – Силки вдруг забеспокоилась. – Где–то я слышала это раньше. Что оно значит? У меня такое впечатление… – Она печально тряхнула головой. – Нет, не вспомнить…

– Расскажи–ка мне о диетслужбе! – пожалел девушку Гамильтон.

– Ну, они разрабатывают нам диеты.

– Я догадываюсь.

– Правильное питание крайне важно, Джек. В данный момент я живу на патоке и домашнем твороге.