Солнечное сплетение

– Это угодное Аллаху дело, – кивнул Бек благосклонно. – Кто ваш командир?

– Хромой Куйвери!

– Есть разговор. Правительственные войска прорвались на севере. И мы собираем все силы, чтобы залатать прорыв. Придется повоевать.

– Это командиру решать, – по кислой морде долговязого бородача было заметно, что прикрывать рушащийся фронт ему хотелось меньше всего на свете.

– Вот и проводишь нас к нему, – велел Бек.

Когда-то, очень давно, он был артистом в драматическом театре города Грозного. Похоже, неплохим артистом, поскольку в роль всегда вживался всем своим существом. И окружающие верили ему.

– Только оружие надо оставить, почтенный господин, – неожиданно твердо объявил долговязый.

– Эх, высечь бы тебя, – зло процедил Бек, кладя на капот джипа автомат и вынимая из кобуры пистолет – впрочем, свой фамильный кинжал оставил при себе. Я последовал его примеру.

Разоружившись в меру разумного, конечно, в сопровождении долговязого мы пешком по широкой дороге направились к месту казни, до которого была пара сотен метров.

По пути я прикидывал, как действовать. Площадь отлично просматривалась и простреливалась. Ребята сейчас занимают выгодные огневые позиции. Мое дело – не оплошать и дать им отмашку.

На площади собралось больше сотни насмерть перепуганных молчаливых людей. Основная масса народа толпилась перед мечетью под дулом пулемета, закрепленного в кузове видавшего виды грязного пикапа. Мужчины старались загораживать собой женщин и детей, понимая, что все тщетно и не в их силах на что-то повлиять. Несколько боевиков целились из автоматов в отдельную группу из пары десятков человек, сидевших на земле вдоль журчащего арыка. Судя по всему, это были те самые приговоренные «неверные».

В центре площади на коленях стоял тучный мужчина, опустивший голову. Его фигура символизировала обреченность. За его спиной возвышался звероподобный басмач.

Не обращая внимания на стволы, которые синхронно повернулись в его сторону, Бек проследовал прямо к высокому сгорбленному моджахеду в черном камуфляже и белой чалме, на плече которого висел компактный израильский автомат «Узи».

– Да пребудет Аллах с тобой и щедро отсыплет тебе удачи, уважаемый Куйвери! – громко произнес Бек.

– Ты кто такой? – настороженно и недобро поинтересовался главный бандит.

– Я от Узбека, – в пальцах Бека как у фокусника из ниоткуда возникла большая, разрубленная пополам монета – такие «пропуска», которыми нас снабдили перед заброской, используются полевыми командирами как сигнал «свой-чужой».

Не давая басмачу опомниться, Бек затараторил. Он знал слова, которые должны были убедить полевого командира – перед ним свой. Куйвери слушал, кивал, а потом ткнул в мою сторону пальцем:

– Кто этот гяур?

– Из наших друзей. Тот, кто дает деньги и оружие, веря в правоту нашего пути, – высокомерно объявил Бек.

О деньгах и оружии, и о тех, кто их так щедро раздает, воины Халифата были наслышаны и принимали этих неверных как необходимое и желанное зло. Появление европейских американских господ означало, что войне будет придано новое дыхание.

– Чем провинились эти люди? – спросил Бек как можно равнодушнее.

– Эти язычники, не познавшие истинный ислам, почему-то решили, что могут обманывать меня. Перечить мне. Какого наказания они достойны?

– Смерти, – произнес безразлично Бек. – С женами и детьми.

– Зачем так? Мы же не дикие животные. И делаем все, чтобы образумить, а не уничтожить заблудших, – полевой командир оказался философом. – На коленях стоит закоренелый язычник, который обманул меня в лучших чувствах.

– Окажи мне услугу, – вдруг горячо воскликнул Бек. – И я буду должным.

– Какую услугу?

– Дай мне моим кинжалом отрезать голову этому негодяю. У меня кровные счеты с язычниками. И мое лезвие жаждет их крови. А потом мы пойдем и поговорим, чем можем помочь друг другу.

Куйвери пожал плечами и кивнул – мол, действуй.

Бек направился к стоявшему на коленях человеку, на затылке которого лежала рука находившегося за его спиной громилы. Нагнулся, обнажил свой кинжал, отвел руку, приготовившись полоснуть жертву лезвием по горлу… И кивнул, давая мне сигнал.

Глаза всех присутствующих были устремлены к месту казни. На меня внимания не обращал никто. Так что я смог извлечь припрятанный «Светлячок» и кинуть на землю.

Взрыватель активизировался от соприкосновения с асфальтом. Но перед этим я зажмурил глаза и обхватил ладонями уши, поэтому вспышка и оглушительный грохот не произвели на меня даже малой доли того эффекта, как на окружающих. Светошумовая граната этой модели гарантированно выводит из строя на несколько секунд людей в радиусе до полусотни метров. Те, кто стоял близко, были выключены на долгие несколько десятков секунд, остальные ошеломлены и дезориентированы.

Таким образом мы заработали фору по времени. Секунды. Человек, умеющий их ценить, может использовать их с большим толком.

Бек разогнулся и рассек шею охранника, державшего пленного.