Солнечные дети тёмной планеты

— Простите, а какой язык здесь используется? Наш или их? Мы бы пока выучили, — и я ткнул пальцем в чернокожих.

Наставницы посмотрели на меня так, будто я кинул в них оленьим кругляшком. Потом светленькая всё-таки ответила:

— Ещё раз откроешь пасть без спроса — пойдёшь на завтрак к Харуба. Ты не знаешь этого слова, но слово «завтрак» тебе, надеюсь, понятно? Когда надо будет что-то выучить, тебе скажут. Сам не делаешь ничего. Уяснил?

Я кивнул. Светленькая смилостивилась и пояснила:

— Здесь используется язык империи Аска. Чернокожие говорят на нём.

Дальше они начали рассказывать правила поведения — как пользоваться кранами и туалетами, как мыться, как укладывать поутру бельё и спальные маты. Потом нам принесли ужин и велели укладываться спать.

В следующие дни ничего не происходило. Девочек поочерёдно вызывали для проверки знаний и умений. Некоторые возвращались, некоторые исчезали. Их куда-то переводили, а их маты забирали безмолвные женщины с одной узенькой жёлтой полоской на одежде — те же, что и приносили еду. Мы бездельничали. От нечего делать пытались вытянуть из чернокожих хоть какие-то слова. Те поначалу дичились, но потом, когда мы пригласили их поиграть в шашки, оттаяли. Шашки мы сделали из кусочков хлеба.

На четвёртый день на проверку забрали Найву и остальных наших девчонок. Через час пришли женщины и унесли постель Найвы и ещё троих, самых толковых — Миканы, Серофаны и Мирины. Без Найвы стало совсем скучно. Печаль несколько прочистила мне мозги, и я спросил Петю:

— Цель вашей миссии здесь — насколько я помню — в том, чтобы узнать причины гибели первой группы. Причина вот она, в этом центре. Почему бы вашим кораблям не прилететь и не разобраться с этими ведьмами? А нас домой отвезти.

Петя замолк надолго. Потом через силу ответил:

— Тут вопрос сложный. Наши военные не намного лучше этих ведьм. Боюсь, что они просто заберут у них секрет изготовления драконов и Сгустков Тьмы, и вскоре мой мир станет похожим на ваш. Так что я немного подожду… посмотрю, что можно сделать.

— А если ты решишь, что это опасно, то что сделаешь?

— Взорву собачку и напишу в рапорте, что она утеряна в неизвестном месте из-за нападения хищников.

— Вот спасибо…

После Петиных откровений стало совсем тоскливо. Чтобы развеяться, я немного повозился с Масей и Милой. Их весёлый детский смех немного оживил меня. Чернокожие соседки тоже охотно играли с малышами. Наши шестилетки стали тем мостиком, который лёг через пропасть между нами и чернокожими. Благодаря нашим весёлым играм девчонки поняли, что мы не кусаемся.

На следующий день нас погнали перебирать гнилые овощи. После долгого безделья даже такое занятие показалось почти развлечением. Удивила пещера — хранилище. Дальняя стена хранилища была почти не видна. Как возможно построить такую огромную пещеру, не представляю. Переборкой овощей мы занимались и в следующие дни.

Через пять дней после исчезновения в нашу пещеру поздно вечером заявилась Найва. На ней было чёрное платье с широченными жёлтыми полосами. Женщина, что сидела у входа и наблюдала за нашим поведением — из тех, что приносили еду, — попыталась её не пустить. Найва её отругала с самыми начальственными интонациями, женщина в итоге отступила в сторону и начала униженно кланяться. Когда Найва вошла, все девочки в пещере встали и поклонились. Оказывается, их специально учили этому после проверки знаний, кому как кланяться. Найва, как они нам объяснили, теперь относилась к высшей категории — учёные — волшебницы. Наказанием за непоклон была смерть.

Найва прошла прямо ко мне и плюхнулась на мат между мной и Серым:

— Слушай внимательно и запоминай. Мне дали совсем немного времени для прощания. Вечером вас переведут на ферму, а когда вам исполнится четырнадцать и не надо будет заботится о Масе и Миле, пустят на корм Сгусткам Тьмы. Мои знания о математике и медицине произвели на наставниц впечатление, и меня зачислили в учёные. Я сказала, что хотела бы лечить людей, и меня определили в ученицы к учёной — медику, у которой уже триста лет не было учеников.

— Сколько?