Солнечные дети тёмной планеты

— Спуск слабый, может сам сорваться, — сказал папа, недовольно возвращая самострел. Тут возразить было нечего: саморазрядка самострелов у нас была частым явлением. Зато стреляли они от очень лёгкого прикосновения, что для слабых рук девчонок было жизненно важно.

Когда грузчики Аи оказались на отдалении, папа подозвал меня:

— Не даст нам вождь Аи даром ни дерева, ни людей, чтобы морские корабли построить. У них тут крупные пещеры каждые двадцать — тридцать километров в прибрежных скалах нарыты. Еды много, лишних людей много, многие заняты такими делами, про которые у нас и не слышали. На создание всяких украшений половина народа работает. Поэтому у них тут всё чего-то стоит. Так что даже если бы он и хотел дать, свои бы ему не разрешили. А что ему предложить на обмен, я даже не знаю. Железа у них тут полно своего, моряки к нам привозили то, что изготовлено здесь. Возможно, они нам разрешат что-то сделать в обмен на труд твоих девочек. Но работать нам тогда придётся долго. Кораблей-то на вашу банду нужно очень много…

— Пап, а золото у них тут ценится?

— В общем-то да. А много у вас золота?

— Пошли, покажу.

Когда папа увидел девять рюкзаков с золотом, небрежно сваленных в углу хранилища среди подушек из травы, станин от баллист, колодами для питьевой воды и прочими ценными вещами, то остолбенел. Через минуту он отмер:

— Сынок, пообещай мне никогда не бросать килограммы золота на пол, без охраны. Надо было как минимум двух охранников выставить.

Я пошел за девчонками, чтобы перенесли рюкзаки и выставили охрану. В жилых пещерах рыдали девочки из нашей пещеры. Родственники уже рассказали им, что в день похищения никто из их родителей домой не вернулся. В наших условиях это значило только одно: их взяли на корабль и скормили Сгусткам Тьмы. Я поочередно обнял каждую, но их это не особо утешило. Когда я пришел, папа всё смотрел на рюкзаки. В его голове зрели какие-то планы, но со мной он ими не поделился. Предупредил только вождю о золоте не говорить.

Пир в Ае был роскошным. Огромные пироги со всеми видами мяса, рыбы и дичи. Мясо жаренное, копчёное и солёное. Пареные овощи. Сладкие торты. Варенье. Хлеб всех сортов. Мы не ели хлеба со времён похищения! Про некоторые блюда я даже не мог предположить, что такие могут существовать. Здесь умели покрывать орехи твёрдой плёнкой из выпаренного виноградного сока, получалось очень вкусное сладкое лакомство. Здесь блинчики подавали не отдельно, а заворачивали в них творог (с моей точки зрения, испортили два хороших продукта, приходилось вытаскивать из рулона творог и есть отдельно то и другое). А зачем вытаскивать из яиц желток и класть внутрь смесь из орехов, чеснока и варёной свеклы, я так и не понял.

В пиршественную залу пускали только ведущих специалистов и глав родов. Но даже так зал был переполнен — и это при том, что пиршественная пещера представляла из себя комплекс из трёх сводчатых пещер, соединённых небольшими проходами. От нас в зал пригласили только по четыре человека от корабля (считая папин). Для всех остальных накрыли детские столы в десяти других пещерах, совместно с детьми и взрослыми Аи. Мне было страшно даже представить, чего наши там наврут местным. Но контролировать их я не мог.

Найва ещё в Мессинии сообразила, что пиров впереди будет много, и подобрала себе подтанцовку из числа тех девочек, у кого была хорошая растяжка и координация. Всю дорогу она их мучила танцевальными упражнениями, зато теперь получила неплохую поддержку. Стащить их со сцены удалось только через четыре номера. Впрочем, принимали их с большим удовольствием. Местные танцоры и певцы были очень хороши, и взрослые, и дети. Мы только успевали удивляться восхитительным номерам. А музыку и песни здесь пели те же, что и у нас, что было очень приятно, будто домой попали.

Но главным номером программы были, конечно, мы. Вождь требовал обстоятельного рассказа и строго следил за тем, чтобы на каждые пять минут нашего рассказа приходилось два — три выступления артистов. Во время выступлений он заботливо потчевал нас всякими вкусностями. Мы не успели дойти даже до описания станции ведьм, когда вождь заявил, что уже поздно и такой рассказ требует продолжения назавтра. В ответ на дружный вой и требования продолжить вождь пристыдил своё племя и напомнил им, что мы гребли весь день и носили тяжести.

Мы уползли с пира, катастрофически объевшись. Вождь был прав, время подбиралось к полуночи, глаза закрывались. В жилых пещерах нас встретили охрипшие от вранья девочки. Они только пришли, вечер у них был не менее тяжёлым — людей в пещере было много, и рассказчиц не хватало. У меня даже не хватило сил проверить, что они говорили. Поутру (утро началось ближе к полудню) мы обнаружили у своих кроватей кувшины с компотом и свежие булочки. Поскольку сколько-нибудь приличное время для завтрака мы проспали, день начался с обеда, столько же катастрофически изобильного, каким был пир. После обеда всех девчонок развели осматривать пещеру, а нас с папой позвали к вождю.