Солнечные дети тёмной планеты

Я понял, что отпираться бесполезно, и не стал спорить.

Вождь, завидев нас, разразился добродушным бурчанием:

— Каждый раз, когда я вас вижу с таким деловым видом, у меня сердце ёкает. Сразу понимаю, что будут приключения.

Мы немного оробели, поэтому я не сразу собрался с духом. А когда решился открыть рот, то понёс чушь:

— Я хлеба хочу. И каши.

Вождь отреагировал молниеносно:

— Все хотят.

Его приближённые и некоторые из основных специалистов, собравшиеся в пещере вождя для совета, засмеялись. Вообще-то нас всегда учили, что перебивать невежливо. Здесь же вождь меня перебил, когда я ещё даже не начал излагать дело. Я попытался оправдаться:

— Да нет, я не для себя, я для всех…

Хихиканье взрослых превратилась в громкий хохот. Не смеялся один только вождь, он сказал:

— Это похвально.

Похоже, вождями становятся те, кто быстрее всех соображает, что бы сказать такое пообиднее. В этот момент Найва потеряла терпение и зарычала:

— Может, перестанете над ребёнком смеяться? Он, между прочим, хотел предложить поплыть с другими пещерами торговать, менять рыбу на зерно.

От такой речи все взрослые онемели. На этот раз засмеялся вождь:

— Ох, не зря сердце ёкало.

Зал опять разразился хохотом, но это уже был другой смех, дружелюбный.

— А кто поплывёт? — произнёс вождь, но это было, скорее, размышление вслух, а не вопрос. Тем не менее, я ответил:

— Я поплыву.

— И я. Мне нужно Лару родственникам отдать, — на ходу придумала Найва.

— Двоих не отпущу. Мальчишку ещё могу отпустить. Целительница останется здесь. Кстати, а папа твой, наверное, против?

Я вынужден был признаться:

— Против.

— Ну, это не беда. Уговорим.

Уговаривали папу на общем собрании племени. Сначала выступил вождь и сказал, что нам нужны зерно и скот на развод — захватчики съели слишком много скота, кур, например, почти не осталось. Потом выступил Главный Ведун и сказал, что мы с Найвой — явные посланцы Небес, у которых даже баловство приводит к чему-нибудь хорошему, и что если нам в голову надуло такую идею, то Небеса нас защитят. Папа промолчал, сказал только, что спорить с решением племени не будет. Удивительно, но когда начали искать команду для корабля, то добровольцев среди взрослых вызвалось довольно много, даже больше, чем нужно. Серый тоже напросился в поход. Его мама не стала возражать.

К отплытию мама подарила мне новый кожаный плащ и новый свитер — толстый, красивый, тёплый. Я думал, она его папе вязала. Свитер пришелся как нельзя кстати — на море от ноябрьских ветров было уже очень холодно. Серый тоже пришел к отплытию укутанный по-зимнему.

— Засмеёшься — прибью, — прошипел он, — это мама меня так укутала, сказала, иначе не отпустит.

— И правильно сделала, на море все эти тряпки даже осенний ветер продувает насквозь, — утешил Серофана рыбак, который стоял рядом и услышал его слова.

Для путешествия нам подготовили «Верного» — так назвали второй корабль. Он был несколько тяжелее «Упорного», зато прочнее. Мостик между корпусами — изобретение Главного Государственника — на этом корабле сделали намного более прочным, теперь он был не просто лёгким мосточком для перехода из одного корпуса в другой, а полноценным и очень прочным конструктивным элементом. В нём можно было прятаться от головоногов с тем же успехом, что и в основных корпусах. Хоть какая-то польза от Государственника.

В корабль погрузили десять бочек солёной рыбы, две бочки масла для ламп, тридцать самострелов папиного изготовления (они ценились в других пещерах) и кое-что ещё из кузнечных изделий. Я тоже припас несколько своих парусных корабликов на продажу.

Проводить нас пришло почти всё племя, даже дедушка Марикон пришел. Его поддерживали с одной стороны Писо, а с другой — наш Мася. Дедушка что-то долго говорил нашим морякам (мы с Серым не слышали, поскольку находились на корабле — держали паруса по ветру). Моряки в итоге встали на колени и прослезились. Главный Ведун прочитал молитву, и мы могли отчаливать.

Отправились мы ранним утром. Весь день ветер нёс нас по морю с очень хорошей скоростью. Пару раз нас навещали головоноги. Пошарив щупальцами по соломе, они теряли интерес к кораблю и уплывали. Несколько раз из воды, спасаясь от хищников, выпрыгивали рыбы и падали к нам на палубу. Их сразу отправляли на сковородку. Моряки смеялись: «Раньше зубастые рыбы выпрыгивали из воды, чтобы нас съесть, а теперь мы их съедим!»

Мы с Серым весь день проторчали в люке, глядя с безопасного расстояния на волны и морские глубины. Было интересно. Ближе к ночи дядька Мирофал удивил всех, заявив, что не будет спускаться в корпуса и будет продолжать править кораблём, чтобы он не стоял на месте, а плыл дальше. Остальные рыбаки начали спорить, но дядька Миро твёрдо стоял на своём:

— Вы за день много трудились? Нет, корабль идёт себе и идёт. Несколько раз мы только галсы сменили. Если ничего не случилось за день, почему должно случиться ночью? Скал здесь нет, разбиться не обо что. А Сгустки Тьмы… Если увижу, спрячусь в мостике и зажгу свет. А если не увижу… похороните меня поутру. Зато завтра к вечеру сможем прибыть на место.