Солнечные узоры

К сожалению, дом, в котором выступал В. И. Ленин, не дошел до нашего времени. Две существенные перестройки — в 1935 и 1957 годах — не только изменили его облик, но и не сохранили основных архитектурных элементов постройки. От старого дома, построенного еще в 1912–1913 годах, остались лишь оштукатуренный с западного фасада цоколь белокаменного фундамента, двупольные (двустворчатые) филенчатые двери, два наличника на нынешней северной террасе да еще часть карниза с северо-западной стороны главного фасада существующего дома.

Помимо многочисленных описаний памятного вечера сохранилась фотография мемориального дома, снятого с юго-западного угла усадьбы, то есть со стороны Каширского шоссе. Снимок был далек от совершенства. Негатива не было. Но бережно сохраняемая любительская фотография все же давала возможность с определенной точностью произвести реконструкцию дома.

Большим подспорьем для нас оказались частые встречи с младшим сыном Шульгина Василием Васильевичем. Он хорошо помнил дом и усадьбу 1921 года. В ту пору ему было тринадцать лет.

В последующем Василий Васильевич, оставшись хозяином дома, сам занимался его переделками и, довольно-таки основательно разбираясь в плотницком деле, смог подробно рассказать нам, каким же был дом в те далекие годы.

Усадьба Шульгиных была достаточно обширной (примерно 30 соток) и принадлежала к середняцкому хозяйству. На территории ее помимо жилого дома располагались рига, сарай, баня, около двенадцати ульев, кусты черной смородины, небольшие яблоневый (примерно восемь деревьев) и вишневый сады. Перед жилым домом находился палисадник, отгороженный от большака забором-штакетником.

В начале строительства дома была рублена одна клеть. Через год к ней прирубили вторую и, очевидно, тогда же к образовавшемуся пятистенку пристроили сруб хозяйственного двора. Жилой сруб покрыли железом, окрашенным зеленой краской, сруб двора — соломой под щетку.

Стены открытого жилого сруба, рубленного «в лапу», были установлены на бутовом фундаменте с белокаменным цоколем. Углы сруба зашили вертикальными тесинами-прибоинами. Снаружи дом выкрасили охрой.

На крыше главного, западного, фасада на Каширский большак выходило два слуховых окна. Протяженность дома составляла 20 аршин (14 м 20 см).

Помещения дома делились на летнюю часть, далее через сени — на первую комнату, разделенную перегородками на кухню, где стояла русская печь, обращенная челом ко двору, на прихожую и спальню. Вторая комната была равна по площади первой (7 X 7 аршин). Здесь и произошла встреча крестьян с В. И. Лениным.

Мы мысленно восстанавливаем рассказы Василия Васильевича Шульгина. Будто тогда вместе с ним, подростком, осторожно переступаем по свежевымытым некрашеным половицам пола, чтобы забраться на печь и, не путаясь под ногами у взрослых, слушать и слушать эти такие взрослые, сразу непонятные, но захватывающие дух уверенные горячие слова о близкой будущей жизни. Какая она будет, эта жизнь, вряд ли представлял себе подросток, но то, что она будет иной, необычной, это он понимал, вглядываясь в знакомые лица своих деревенских, стараясь запомнить лицо человека, имя которого всегда слышал вместе с именем республики рабочих и крестьян.

В комнате у стола с точеными ножками стояло пять венских стульев. Владимир Ильич, раздевшись, подошел к столу, опустил раненую руку на круглую спинку стула. Двадцатилинейная керосиновая лампа «люкс», подверченная на полную мощность (для такого важного дела не жаль керосина!), висела над столом, и Владимир Ильич чуть щурился, оглядывая напряженные лица крестьян, рассевшихся на внесенных в дом лавках.

Круглая железная печь с неподходящим к данному собранию прозвищем «буржуйка», дышала жаром, и странно, ничегошеньки не понимая, что творится на грешной земле, взирали из красного угла лики святых. А в комнате перед мысленным взором каждого вставала молодая Республика Советов. Ей был нужен хлеб и уголь, ей был нужен электрический свет и еще многое другое, что не поднимешь врозь, ибо для этого нужна великая сила — союз крестьянства с пролетариатом.

Всю эту обстановку, или, как говорят архитекторы, предметную среду, необходимо было воссоздать для заповедника. Постепенно, будто прокручивалась назад кинолента, облику мемориального дома возвращался его первозданный БИД. И недалеко время, когда посетители смогут подняться по крыльцу, пройти сквозь подлинные двери и войти в комнату, освещенную керосиновой лампой. И тогда станет ощутимо ясно, как далеко ушла деревня Горки от той поры становления новой жизни, когда кружили голову мечты об электричестве и тракторах.

Государственный исторический заповедник «Горки Ленинские»- это не только мемориальные объекты, но и взятая под охрану окружающая природа с лиричной полноводной Пахрой, с чистыми березовыми лесами, со стройными соснами, высоко взметнувшими торжественные кроны, с полями и окаймляющими их околками молодой лесной поросли.