Солнечный дождь из черной дыры

– Лара, ты же знаешь, им от меня нужны только деньги. Им совершенно наплевать на то, что я ем, что я одеваю, здоров ли я, – с пафосом повторил Вадик давно заученную фразу. – Разве я думал когда-нибудь, что такими равнодушными окажутся самые близкие мне люди. Совершенные, абсолютные эгоисты.

– Пусичка, я так тебя понимаю! – бросилась ему на шею Лара. – Ты всё своё время, силы, здоровье отдаёшь этим неблагодарным людям. А ты, между прочим, уже не в том возрасте, когда можно забывать о себе.

Лара встала, продефилировала мимо Вадика и стала против окна. Вадик имел возможность оценить все прелести её фигуры.

– Задумывался ли ты, что если с тобой что-то случится, то всё, ради чего ты жил, полностью обесценится? – продолжала Лара. – Я уж не знаю, что там у тебя есть! Я никогда не интересовалась. Дом, машина, наверное, какие-то деньги… В могилу ты их с собой не заберёшь, а твои жена с дочкой их быстренько спустят. Можешь обижаться на меня! Но жена твоя – недалёкая особа, а дочь вообще дурочка молодая, ей кроме шмоток и всякого барахла дорогого ничего не надо. У молодёжи ведь ни ума, ни вкуса нет. Обиделся?

Вадик отрицательно замотал головой.

– Ну и пусть! Обижайся! – как будто не заметила Лара движений Вадика. – Кто тебе кроме меня правду скажет? Мне ведь от тебя ничего не надо! Просто у меня душа болит от беспокойства о тебе.

Она положила руку на свой большой бюст в область, где предположительно находилось сердце.

– Я знаю, Вадик, что тебе нужно. Я отдаю себе отчёт, что после таких слов ты можешь ко мне больше не приехать. Скажешь, что я лезу не в своё дело. Кто я тебе? Всего лишь бесконечно любящая тебя женщина. Для меня это будет большим ударом, но всё-таки я скажу. Тебе нужен сын! Не бестолковая дочь, думающая о нарядах, а сын – наследник, надежда и опора. Сын, которому ты сможешь передать своё дело. Свою фамилию, в конце концов. Сын – это показатель успешности для мужчины. Сын остаётся после тебя и продолжает фамилию, род и дело!

Лара выдохнула с облегчением, вроде бы ничего не забыла. Подошла к Вадику и, не затягивая паузу, насмешливо продолжила:

– У тебя с женой как дела обстоят?

С притворной стыдливостью и призывной улыбкой она приникла к Вадику и жарко зашептала на ухо:

– Она тебе сына родить сможет? Хочешь, я тебе рожу сына? Он будет на тебя похож, такой же сильный, умный, красивый… Ты будешь покупать ему игрушки, всякие там машинки, самолётики. Он будет ждать тебя, радоваться твоему приходу, бежать навстречу. У вас с ним будут свои секреты. Ты воспитаешь наследника, будешь гордиться им… Хочешь?

Лара повалила Вадика на диван, и он тяжело запыхтел.

Спустя некоторое время Лара игриво дразнила Вадика, поднося и убирая виноградинки от его рта. Потом, будто поддавшись внезапному порыву, резко обняла, крепко прижав его лицо к своей пышной груди и с надрывом произнесла:

– Вот так и держала бы тебя всю оставшуюся жизнь и никуда не отпускала! Ты сам не понимаешь, какой ты! Ты не такой, как все! Я никогда не встречала мужчин, хоть немножко похожих на тебя! Ты уверенный, сильный, ты умеешь принимать решения. Рядом с тобой я чувствую себя настоящей женщиной… Ты такой красивый!

– Ларочка, девочка моя, – горячо шептал Вадик, – я так хочу остаться с тобой навсегда! И сына хочу! Потерпи чуть-чуть, мы будем вместе! Ты же понимаешь, мне не двадцать лет и у меня есть кое-что за плечами. Нужно думать о последствиях. Я должен правильно поступить с бизнесом. Да вообще, со своим имуществом! Я вкалываю всю жизнь и не собираюсь оставлять всё, заработанное потом и кровью, этим нахлебницам. Я не могу прийти к тебе с одним чемоданом. Если у меня будет сын, то у него должно быть всё! А моя нынешняя семья, так называемая семья, они потребители, эгоисты, мерзавцы, но не дураки. А уж тёща, она вообще страшная женщина. Если она что-то заподозрит, ни перед чем не остановится, запросто мне яду в еду добавит. Поэтому, пока я не подготовил свой развод, мы с тобой будем скрывать нашу любовь от грязных взглядов!

* * *

В это самое время страшная женщина Нинель Борисовна развлекалась от души. Она принимала гостей. Выйдя на пенсию и не имея никаких бытовых хлопот, Нинель заскучала и вспомнила семейное проклятье. Её мать в деревне считали ведьмой, почему бы не объявить себя потомственной колдуньей. Нинель стала развивать свой врождённый магический дар. Был дар или нет, её не волновало вообще, достаточно было врождённой бессовестности вкупе с немалой фантазией, которые позволяли не ограничивать себя и получать удовольствие, мороча голову соседкам.